Земля Армения!
Хочу прильнуть к тебе и нежно приласкаться,
Хочу обнять твои ростки из глубины,
Хочу погладить камни-слёзы
И сердце распахнуть для доброты
Устала ты, страдалица, родная,
От слёз, от гибели детей,
В пластах твоих покоятся младенцы
И прах испуганных людей

Слезинку – камешек остывший
Прижму к груди, возьму с собой,
И болью буду жить твоей, Армения
Крепись, страдалиц, моя любовь с тобой.

***

В дни Вардавара к родникам бегущих
Девчонок юных радость есть во мне.
Прохладный смех без видимой причины,
Что льется как из горлышка кувшина,
И озорство их песен есть во мне,
И тяга к легкомысленным подчас,
Задиристым словам...
Но в трудный час
Я чувствую в себе
Армянских матерей живую силу,
Что у врага пощады не просила,
Армянских матерей,
Хоть маленьких,но стойких,
Наседок,
Под крылом птенцов укрывших стольких,-
Их гнев и волю чувствую в себе.
Наряженных,торжественных без слов,
Идущих в церковь величавых снох
В моей походке плавность и осанка.
В моих глазах-острастка и приманка
Их взглядов,полных темного огня...
Но в жилах у меня есть сдержанная кровь
Армянских жен,свой берегущих кров,
Мужей-скитальцев,молчаливо ждущих,
Терпенье у родной земли берущих,
Не видящих любви по многу лет,-
Во мне их верность,их спокойный свет...
***

Люблю твои армянские глаза.
В них мир заоблачных творений,
Воспетых воскрешенным миром.
В них боль. В них стон. В них дождь.
И в них гроза
Разбитых судеб поколений.
В них песнь, зовущаяся лирой.
Люблю твои армянские глаза.
Большие. Черные. С печалью.
Глаза, в которых столько света,
В которых юная слеза-лоза,
Рожденная небесной далью,
Ждет солнца. Ждет тепла. Привета.
Люблю твои армянские глаза...
В армянские глаза взглянуть боюсь,
В них столько горя и печали.
Я за народ Армении молюсь,
Чтоб горя большего не знали.
Бежав от пламени войны
Частичку Родины с собой забрали,
Глаза тоскуют, столько в них любви
Они судьбу Армении в себя вобрали.
Дудук поет, печаль плывет
Из темных глаз слеза стекает.
И стонет Арарат по Родине своей
Когда домой вернется – он не знает.
Ведет застолье тамада,
По кругу - чаша терпкого вина,
Идет неспешный разговор,
Потом веселье и задор.
Играет нежно кяманча,
Ей вторит громкая зурна,
Мужчины в танце пламенном идут,
А женщины - как лебеди плывут.
Горжусь, Армения тобой
Культурой древней и седой,
Ты первой христианство приняла,
И вера сильная тебя спасла.

***

Кто вас теперь, целуя, рвет,
цветы нагорий Вана?
Какой охотник в дол несет
лань моего Сипана?

Есть остров, как зрачок в глазу,
средь вод седых и старых.
Я помню матери слезу
под сводом Ахтамара.

Кто вас, целуя, пригубит,
о родники родные?
Голубка сирая взлетит.
Селения пустые...

Кто смотрит ныне в бездну вод
там, где мое гнездовье?
Ягнят в прохладе гор пасет
весенней буйной новью?

Цветы в родимой стороне,
душа лугов Сипана...
Чьи слезы донесли ко мне
вы, облака над Ваном?
***

Святая отчизна, ты в сердце моем,
ты в сердце моем,
не сочти же словами,
что, если рассечь мое сердце, то в нем
могуче зажжется знамен твоих пламя,

Кричать о любви не хочу, не могу,
но знай и, великая, сыну доверься:
сто раз тебя ранить удастся врагу, —
и тысяча ран изъязвит мое сердце.

Отчизна, я весь твой и больше ничей,
и в трудной дороге к заветному краю
я вспыхну свечой ради славы твоей,
без пепла — до капли последней — сгорая.

***

Как перед женщиной неведомой и новой,
В счастливом трепете стою перед тобой.
И первое сорваться с уст боиться слово,
И первою смущаются мольбой.

Узнать тебя!Понять тебя!Обнять любовью.
Друг другу золотые двери отворить.
Армения,звенящая огнем и кровью!
Армения,тебя хочу я полюбить!

Я голову пред древностью твоей склоняю,
Я красоту твою целую в алые уста.
Как странно мне,что я тебя еще не знаю,
Страна-кремень,страна-алмаз,страна-мечта.

Иду к тебе-Привет тебе!Я сердцем скорый,
Я оком быстрый.Вот горят твои венцы-
Жемчужные,алмазные,святые горы.
Я к ним иду.Иду во все твои концы.

Узнать тебя!Понять тебя!Обнять любовью!
И воскресенья весть услышать над тобой.
Армения,звенящая огнем и кровью!
Армения,не побежденная судьбой!
***

....♥Армения♥.........
Армения - ты Родина моя!
Ты жизнь моя, я вся твоя.
И где бы я бы не жила,
Одна ты, Родина моя.

Я родилась и жить хочу,
Пока жива, любить хочу,
Мечтать, надеяться, что вдруг,
Для всех для нас придет тот час,
Что все мы хором соберемся
На Землю нашу как вернемся,
Как заживем все мирно, рядом
И поплывут улыбки градом!

Одна есть Родина у нас
Армения родная.
И Ереван - ты город наш,
Столица удалая.
Пройтись по городу ночному
При свете уличных огней.
Пройтись по улице родною,
Вдыхать свободу прежних дней.
Дойти до Площади Центральной,
Присесть на лавку у фонтана
И так под брызг цветных огней
Вкушать тот вкус прекрасных дней,
Которых больше не вернуть.
Тех дней ушедших и далеких,
Тех дней уютных и свободных.

Нет на Земле другого,
Такого города второго,
Нигде нет ветра вот такого,
Чуть-чуть прохладного ночного,
И теплого совсем, дневного.
И осени такой прекрасной,
Пусть долгой. Нежной,
Цветной красавицей прилежной.
И лето, пусть жаркое такое.
И солнышко веселое, всегда живое.

Сказать Армения - то горы!
Высокие, далекие,
Такие грустные и гордые,
Как наш народ высоко
головы приподнятые.
Они стоят в тумане лет,
Они молчат, зато глядят,
Что испокон веков пришло,
Что испокон веков ушло.
То видят горы наши в ряд.
Немой свидетель - Арарат!

Есть озеро у нас - Севан!
Оно такое голубое,
То цвет лазурной синевы,
То место тихих волн,
Ночной прекрасной,
Южной тьмы.

Эчмиадзин - то свято место!
То город веры и церквей!
Великий город матерей,
Молящих Бога о детей
Своих любимых и далеких,
Детей, веселящих в матерей
Тревогу блудных сыновей.

Пройдут года, пройдут века,
Армения - ты будь всегда!
И я горда, что есть страна -
......♥Армения моя!♥.........

Орущих камней государство -
Армения, Армения!
Хриплые горы к оружью зовущая-
Армения, Армения!

К трубам серебряным Азии вечно летящая-
Армения Армения!
Солнца персидские деньги щедро раздаривающая-
Армения, Армения!

Осип Мандельштам

Армения! Бессмертен твой народ,
Он не числом прославлен, а уменьем —
И на него глядят с недоумением:
Что он предвидит? Что изобретет?

В какой еще посмотрит телескоп,
Какое чудо вырастит в долине.
Через какой перемахнет окоп,
Чтоб вместе с нами ликовать в Берлине?!

Александр Гитович(еврейский поэт)

Хмельного от хлеба и соли,
Меня развлекали друзья —
Но думал старик поневоле
О том, о чем думать нельзя.

Спала под снегами Европа.
А тут уже знал человек
Звериную злобу потопа,
И разум, и Ноев ковчег.

Александр Гитович, 1955

"ДВИН"

Ты прав опять, мой добрый Вартанян:
Нет коньяка, что равен был бы "Двину", —
Пусть я сейчас наполовину пьян,
Но я зато и трезв наполовину.

Я закаляюсь в медленном огне.
Чтоб мысль работала легко и ясно,
И то, что в Ленинграде вредно мне,
В Армении — полезно и прекрасно.

Александр Гитович, 1966

ВАЛУНЫ

Мне кажется, что когда-то
Природа, в глубоком горе,
Оплакивала Армению
Каменными слезами,
И слезы, соединяясь
Подобно шарикам ртути,
Образовали эти
Гладкие валуны.

Александр Гитович, 1966

«Псалом Армении»

Первый Псалом Армении

Ну что тебе Грузия? Хмель да кураж,
приманка для бардов опальных
да весь в кожуре апельсиновый пляж
с луной в обезьяновых пальмах.

Я мог бы, пожалуй, довериться здесь
плетучим абхазским повозкам,
но жирность природы, но жителей спесь...
А ну их к монахам афонским!..

А сбоку Армения - божья любовь,
в горах сораспятая с Богом,
где боль Его плещет в травинке любой,
где малое помнит о многом.

Судьбой моей правит не тост тамады -
обитель трудов неустанных
контрастом тем пальмам, - а рос там один
колючий пустынный кустарник.

И камень валялся, и пламень сиял, -
и Ноем в кизиловом зное,
ни разу не видев, я сразу узнал
обещанное и родное.

Там плоть и материя щедро царят,
там женственность не деревянна,
там беловенечный плывёт Арарат
близ алчущих глаз Еревана.

Там брата Севана светла синева,
где вера свой парус расправит, -
а что за слова! Не Саят ли Нова
влюблённость и праведность славит?

Там в гору, всё в гору мой путь не тяжёл, -
причастием к вечности полнясь,
не брезгуя бытом, на пиршестве сёл
библейская пишется повесть.

Там жизнь мировая согласна с мирской,
и дальнее плачет о близком,
и радости праздник пронизан тоской
и жертвенной кровью обрызган.

Не быть мне от времени навеселе,
и родина мне не защита -
я верен по гроб камнегрудой земле
орешника и геноцида.

И сладостен сердцу отказ от правот,
и дух, что горел и метался,
в любви и раскаянье к небу плывёт
с певучей мольбой Комитаса...

Что жизнь наша, брат? Туесок для сует -
и не было б доли унылей,
но вышней трагедии правда и свет
её, как ребёнка, омыли.

Чичибабин

К АРМЕНИИ

В тот год, когда господь сурово
Над нами длань отяготил,—
Я, в жажде сумрачного крова,
Скрываясь от лица дневного,
Бежал к бесстрастию могил.

Я думал: божескую гневность
Избуду я в святой тиши:
Смирит тоску седая древность,
Тысячелетних строф напевность
Излечит недуги души.

Но там, где я искал гробницы,
Я целый мир живой обрел:
Запели, в сретенье денницы,
Давно истлевшие цевницы,
И смерти луг — в цветах расцвел.

Не мертвым голосом былины,—
Живым приветствием любви
Окрестно дрогнули долины,
И древний мир, как зов единый,
Мне грянул грозное: «Живи!»

Сквозь разделяющее годы
Услышал я ту песнь веков.
Во славу благостной природы,
Любви, познанья и свободы,—
Песнь, цепь ломающих, рабов.

Армения! Твой древний голос —
Как свежий ветер в летний зной:
Как бодро он взвивает волос,
И, как дождем омытый колос,
Я выпрямляюсь под грозой!

В. Брюсов, 9 декабря 1915

Армении

Как перед женщиной, неведомой и новой,
В счастливом трепете стою перед тобой.
И первое сорваться с уст боится слово,
И первою смущаются глаза мольбой.

Узнать тебя! Понять тебя! Обнять любовью,
Друг другу золотые двери отворить.
Армения, звенящая огнем и кровью!
Армения, тебя хочу я полюбить!

Я голову пред древностью твоей склоняю,
Я красоту твою целую в алые уста.
Как странно мне, что я тебя еще не знаю,
Страна - кремень, страна - алмаз, страна - мечта!

Иду к тебе. Привет тебе! Я сердцем скорый.
Я оком быстрый. Вот горят твои венцы -
Жемчужные, алмазные, святые горы.
Я к ним иду. Иду во все твои концы.

Узнать тебя! Понять тебя! Обнять любовью,
И воскресенья весть услышать над тобой.
Армения, звенящая огнем и кровью!
Армения, не побежденная судьбой!

Городецкий С.

То Геноцид, то Сумгаит,
То гром землетрясения.
Все кровь и кровь.
И все болит В твоей судьбе. Армения.

Не достает тебе равно
На хлеб и песню рвения.
И я люблю тебя давно
За веру в жизнь. Армения.

Дудин

Спокойной ночи, милый друг. Довольно нам
Слагать сегодня бесполезные тирады.
Пусть Вам приснится мой любимый Ереван,
Где в поднебесье вьются лестницы Каскада,
Гарни с дарами от великой Анаит
И Нораванк с его оазисом хачкаров,
Родные горы и святой Эчмиадзин
И львы под сводом в скалах древнего Гехарда,
И смех мальчишек с голубями в Хор Вирап,
И все, что в памяти годами не стирает,
И неделимый и священный Арарат,
Что Aйастан своею мощью охраняет.

Светлана Бикетова

Мы выезжали из Эчмиадзина.
Была жара. Летела пыль в глаза.
Как загнанные лошади, машины
Нас заставляли жать на тормоза.

Дорога шла в столицу. У Звартноца
Вода вскипела. Выйдя из машин,
Как будто к долгожданному колодцу,
Спустились по тропинкам в магазин.

Лаваш с водой прохладной, охлажденной,
Был дар небес - и грешным, и святым.
Как группа лиц, судьбой перемещенных,
Мы были рады радостям простым.

Товары из запасов ширпотреба
Не отпускали. Удлиняя день,
Всё новых благ пытались ждать от неба.
И лишь одно нам нужно было - тень.

Но кратер непогасшего вулкана
Был мир вокруг. Там пролегал наш путь.
Нам предстояло поздно или рано
Через самих себя перешагнуть.

Александр Винокур


Два Арарата, как два брата.
Печальны оба. День за днем
С утра до самого заката
Они стоят у входа в дом.

Печально мне. Седые братья,
Седые оба без вины,
Стоят и слушают проклятья
Чужой, жестокой стороны.

А Араратская долина,
Как вся Армения, как мать,
Что родила их и растила,
Не может двух сынов обнять.

Александр Винокур

Армения

На свете лишь одна Армения,
Она у каждого - своя.
От робости, от неумения
Ее не воспевала я.

Но как же я себя обидела -
Я двадцать лет тебя не видела,
Моя далекая, желанная,
Моя земля обетованная!

Поверь, любовь моя подспудная,
Что ты - мой заповедный клад,
Любовь моя - немая, трудная,
Любое слово ей не в лад.

Со мною только дни осенние
И та далекая гора,
Что высится гербом Армении
В снегах литого серебра,

Та величавая двуглавая
Родная дальняя гора,
Что блещет вековечной славою,
Как мироздание стара.

И тайна острова севанского,
Где словно дань векам седым -
И своды храма христианского,
И жертвоприношений дым.

Орлы Звартноца в камень врублены,
Их оперенье - ржавый мох...
О край далекий, край возлюбленный,
Мой краткий сон, мой долгий вздох.

Мария Петровых, 1966

Веста джан!Я рад что людям нравится песни и моей отчизне. А тебе спасибо!

АНГЕЛ АРМЕНИИ
Он мне явился в блеске алых риз
Над той страной, что всех несчастней стран.
Одним крылом он осенял Масис,
Другим — седой от горьких слез Сипан.

Под ним, как тучи, темен и тяжел,
Сбираясь по долинам голубым,
С испепеленных, разоренных сел
Струился молчаливый, душный дым.

Под ним на дне ущелий, в бездне гор,
В ненарушимой тишине полян,
Как сотканный из жемчугов ковер,
Сияли кости белые армян.

И где-то по тропиночке брели
Измученной, истерзанной толпой
Последние наследники земли
В тоске изнеможения слепой.

Выл гневен ангел. Взор его пылал,
Как молнии неудержимых гроз.
И словно пламень, замкнутый в опал,
Металось сердце в нем, алее роз.

И высоко в руках богатыря
Держал он радугу семи цветов.
Его чело светилось, как заря,
Уста струили водопады слов:

«Восстань, страна, из праха и руин!
Своих сынов рассеянных сомкни
В несокрушимый круг восторженных дружин!
Я возвещаю новой жизни дни.

Истлеет марево враждебных чар,
И цепи ржавые спадут, как сон.
Заветный Ван и синий Ахтамар
В тебе вернутся из былых времен.

Восстань, страна! Воскресни, Айастан!
Вот радугу я поднял над тобой.
Ты всех земных была несчастней стран,
Теперь счастливой осенись судьбой!»

Городецкий, 1918

По всей Армении стоят хачкары


Удар стихии, зверства изуверов –
Ничто не может разобщить такой народ,
Любовь к земле его хранит и вера,
И каждый вместе со страной свой крест несёт.

Безропотно снося судьбы удары,
Как горцы гордые, не сломлены судьбой,
По всей Армении стоят хачкары -
Кресты, украшенные каменной резьбой.

Батраченко В.С.

Армения

Я не знала твоих камней,
И не видела твоего неба.
Родиной ты не стала моей,
Я не вскормлена твоим хлебом

Но, как – будто из толщи лет,
Слышу стук сердец моих предков.
Я, Армения, твой поэт,
Твоего абрикоса ветка.

И откуда такая тоска
По тебе и сама не знаю…
Сколько лет уже у виска
Серебрится прядка седая…

Только ты все зовешь меня
Из души проникая в строки…
Жжешь тоскою больнее огня
За потерянные истоки

И живет, во мне тлеет грусть
О родном и далеком корне…
От дудука пастели чувств
Пред тобою в земном поклоне

Лара Фелисион

Как камень...

Омыта слезами и кровью,
Тверда Араратская плоть.
Ее обозначив горою,
Возносят армяне в любовь.

Апрельские снежные пики
И пиками в синь – Хор Вирап.
Туманны холодные лики
Двуглавой горы Арарат.

Как камень на камень – путь в вечность,
Так камень о камень – в огонь…
Лазурный Севан в бесконечность
Уносит земли тихий стон

Танцуют вокруг него скалы,
Играет, тоскуя, дудук…
Таит Айастан, как хачкары,
Креста напряженного лук.

Лара Фелисион

Les Alliés sont en Arménie.

Gémis donc, Haiasdan, crie pour qu’on t’entende
Le monde entier, le dos tourné, plante des choux
Ne faut-il pas que l’on achète et que l’on vende
Qu’on se marie et qu’on mettre au coffre des sous.
Mais quel autre que Dieu peut écouter la plainte
D’un peuple tout entier au pied de l’Ararat ?
Il n’est plus de croisés mourant en Terre Sainte !
Il n’en est qu’en esprit et je suis de ceux-là…
Interprète effrayé de la douleur humaine,
Je vous offre les pleurs qu’on verse près de vous
Et le sang de ce prêtre qui s’ouvrit les veines
Le proposant en prix pour apaiser des fous,
Seigneur !…voyez aussi ! je vous offre mes larmes !
Le fer à Ton Côté que je sens dans le mien,
Celui que d’Arméniens a causé tant d’alarmes
Et les bûchers de ces nouveaux martyrs chrétiens !
La douleur de la terre est un gouffre sonore.
Comme tu as souffert, faut-il qu’on souffre encore ?
Pour quelle dette, ô Dieu, une telle rançon ?
Quoi ! le sang de ton fils rougissant le calvaire
N’a-t-il pas des mortels obtenu le pardon ?
Et ne devait-il pas apaiser ta colère ?
Se peut-il Jéhovah, qu’il soit dans ton dessein
Qu’on prenne les enfants de la mère à son sein,
L’épouse à son époux, à son foyer la vierge ?
Qu’on allume un bûcher du prêtre avec un cierge ?
Celui qui t’abandonne appartient au démon
Qui le transperce à la pointe de l’hameçon,
Mais ce peuple arménien écoutait tes apôtres !
Ont-ils comme Jésus sur eux l’erreur des autres ?
L’Eglise dit que les martyrs des premiers temps
Etaient pour affirmer la puissance du Verbe ;
Vous servez-vous, mon Dieu, des bourreaux musulmans
Pour punir les païens d’Occident trop superbes ?
Peuples dont les moissons attendent la faucille
Et chez qui le paysan, le labeur accompli,
Goûte la paix des soirs avec sa famille
Que l’oiseau de l’azur couronne de ses cris,
Laboureurs qui vivez de la chère verdure,
Citadins qui glissez dans les douces voitures,
Ouvriers qui vous reposez du bon travail,
Fonctionnaires qui vous promenez sur le Mail,
Songez qu’il est là-bas un peuple que l’on pille,
Quand il n’a plus d’argent, qu’on lui ravit ses filles,
Qu’on y vit en l’état de siège en temps de paix,
Qu’on y est criminel encore étant parfait,
Qu’on n’y est jamais sûr de posséder une acre,
Ni que demain ne sera pas jour de massacre.
De Diarbékir, mil huit cent soixante-dix-huit,
Au rapport d’un évêque on lisait ce qui suit :
« Les Kurdes ont souillé notre église arménienne ;
Nos biens sont, disent-ils, les leurs, et les chrétiennes
Par la mort seulement échappent à leurs bras.
L’autorité des Turcs ne nous protège pas ;
Ceux dont quelque cachot punit le brigandage
Si c’est un Arménien qui subit son dommage
Le peuple en court ouvrir la porte à deux battants.
Si l’on résiste ‘A mort’ !…s’il faut des combattants
Le carnage ! les boutiques sont dévastées ».
Lisez les feuilles qui en furent publiées !
Les détails sont lassants et n’ont plus rien de neuf.
Soixante-dix-huit ! et quatre-vingt-seize et neuf !
Ce rapport ne dit rien ! les faits sont plus atroces !
On torture au fer rouge ; on fait bouillir les gens ;
On emplit le calice avec des excréments ;
On salit tout objet qui sert au sacerdoce
Et pour insulter Dieu, on insulte l’autel.
Les Gaulois envoyaient des flèches vers le ciel
Mais le Kurde s’enivre ayant sur son épaule
La croix comme un fusil, la chasuble et l’étole !
Il fait un feu vivant de morts et de blessés
D’enfants pris à la chair des épouses enceintes
Et dans l’horrible odeur de bitume enflammé,
Il donne par la danse à la mort une enceinte !
Trois cent mille Arméniens, si l’on ne nous abuse,
Cachant leurs nudités aux yeux quand on pouvait
Comme en un colossal radeau de la Méduse !
Et tous les jours on en laissait ! Il en mourait !
Plusieurs devenaient fous. On vit un certain prince
Mendier ! Souviens-toi ! rien qu’en une province
Cinquante mille veuves, dix mille orphelins,
N’attendaient de la vie autre espoir que sa fin.
« Voisin ! je crois prudent de fermer la boutique !
« L’air ne sera tantôt pas bon à respirer.
« Un soldat inconnu, un Kurde à l’œil oblique
« Errait dans le marché ce matin. Le pire est
« Que pour nous il n’est pas de défense possible
« Orfèvre, toi ; changeur, moi ! songe quelle cible !
« Quand on aura vidé nos maisons de nos biens…
« Le bout d’un fusil…pan !…sans juge pour toi, chien !
« -J’enverrai mes enfants…- Tiens ! c’est trop tard, regarde
« Ces fourmis sur les remparts, vois-tu ? c’est des gardes
« Pour tirer sur ceux qui s’évadent par les toits.
« Le gouverneur ? – ce sera comme l’autre fois !
« Le gouverneur était là-haut sur la montagne
« Et fit servir le soir aux Kurdes du champagne.
« Mon père ! ils l’on coiffé de leur turban maudit
« puis tué pour qu’il fût digne de leur Paradis
« Ce jour-là. Ecoute ! ce coup de feu ! signal.
« Cet autre est la réponse. Ah le glas paroissial ! »
Une affiche en un coin rassemblait les figures :
« Que la population chrétienne se rassure
« Malgré toutes ses plaintes, ses provocations,
« Le vol fait à un Turc d’un bœuf et d’un mouton,
« Moi, gouverneur, dis qu’il n’y aura pas d’alerte
« Pourvu que les portes chez vous restent ouvertes.
« Je garantis encore l’église à ce propos
« Comme asile inviolable et de parfait repos » !
Or, ce n’était que pour simplifier la besogne
Pour que chaque maison ne devînt pas un fort
Pour que chaque amateur trouvât un coffre-fort
Qu’une cave s’ouvrît aux désirs de l’ivrogne.
La foule avec des cris, ô ville, en tes remparts,
Est pareille à l’oiseau qui veut fuir de sa cage :
Ses efforts sont un jeu pour l’enfant campagnard.
Rien ne s’opposera au Kurde qui saccage ;
Les consuls étrangers par hasard sont absents.
Quelqu’un songe à Constantinople, au téléphone…
Innocent ! le coup vient justement du sultan !
Des têtes pour des loups ! des femmes pour des faunes !
Les soldats à cheval avancent insolents
Comme sur un tapis de femmes et de filles ;
On enferme avec soin à part les plus gentilles.
Elles demandent le martyre en gémissant !
Or le pacha qui commanda l’horrible attaque
Avait les ordres du sultan sur sa chabraque ;
On entre par la ruse en un couvent chrétien
Un signal est donné : il n’en reste plus rien !
L’église est un piège et pas une citadelle :
Aucun espoir jamais et dans aucun recours !
Aux marges des vitraux, sur des degrés d’échelle,
Le Kurde ricanant et pareil au vautour
Dans la foule à genoux mouvante et accablée
Choisit son homme et tire et réussit d’emblée.
« Regarde ce vieux-là et son petit marmot !
« Parions qu’ils vont tomber ensemble et sans un mot ».
Et voici la suprême horreur dans la folie !
Des crochets ont montré, dans une boucherie
Des pieds, des bras humains, pendus au bout de chaînes :
« A vendre, à bon marché, des morceaux de chrétiennes ! »
Le soir, c’est le silence ! en des mares de sang
Ivres, deux Kurdes se disputent un enfant.
Toukilat-Habar-Assar, vainqueur de l’Akhari,
Fit avec son portrait graver au bord d’un fleuve :
« Devant le Dieu Samas, courbe-toi, Naïri !
« J’ai conquis ce pays où mon cheval s’abreuve !»
Naïri, c’est le nom qu’avaient tes pâturages,
Tes rochers de volcan et tes vallons sauvages
Avant qu’en souvenir du glorieux Aram
Qu’aima, dit-on, Sémiramis ou Chamiram,
On leur donna celui des chaînes aratiques.
Naïri allait mieux à ces lieux bucoliques
Où le buffle et le cerf emmêlent aux rameaux,
Des oliviers d’argent qui cachent les moineaux,
Leurs cornes ; où le renard fait s’enfuir les cygnes
Sur les lacs reflétant les poiriers et la vigne,
Où le berger laissant à son fidèle chien
Le soin contre le loup de conserver ses vaches
Chante te mort, mouschegh le Mamigonien,
Et les Ar’lesq qui ne punissent que les lâches.
Mais Dieu n’a pas voulu, délicieuse Haïasdan,
Que tu jouisses en paix d’un site verdoyant !
L’Arabe, Tamerlan, le Perse, la Chaldée
Dans des siècles d’exil tour à tour t’ont damnée.
Mais l’armée aujourd’hui de tes envahisseurs
A le drapeau de liberté des nations sœurs !
Je te plains, intelligente et belle Arménie !
Que ma plume trop faible à te plaindre convie
Ceux qui savent combien tes peuples ont souffert
Depuis que les chrétiens commandés par Vartan
Défendaient Jésus-Christ contre les Musulmans.
Depuis que tu demandes aux vainqueurs idolâtres
De respecter la foi que chantent tes vieux pâtres.
La respecter ! Parler de respect à des Kurdes !
Plus que prévaricateurs, les Turcs sont absurdes.
Ils croyaient que malgré les journaux trop bavards
La main de la paix repoussait le cauchemar ;
Ils croyaient que tes monts, Arménie, ont des piles
Franchissables jamais pour des automobiles,
Que la Bourse en ce monde a déprimé les gens,
Et qu’on ne se bat plus que pour question d’argent
Que la diplomatie avait la bouche close
Qu’on s’entêtait partout à voir la vie en rose.
Or, les temps ont changé ! la guerre est dans les airs !
Les Alliés sont tombés chez eux comme un éclair !
Depuis que le canon tonne sur les Carpathes,
Il coupe d’un seul coup les fils des diplomates.
La guerre, c’est pour vous la paix, chrétiens martyrs,
Et l’on va relever les églises de Tyr.
Oui, recherche Haïasdan, ton ancienne limite
Et de tes anciens rois la glorieuse suite.
Tes larmes vont tarir, regarde l’avenir !
C’est apprendre à régner que d’apprendre à souffrir.

MAX JACOB, Avril 1916

Карабах
О, как прекрасен безмятежный Карабах,
Как влажно дышат на заре его долины,
Как горы содрогаются в сердцах,
Когда тепло небес ласкает их седины...

Так сладко курятся деревни по утру,
И теплый хлеб руками женщины рожденный,
Когда то был мужьями их в поту,
На нивах Карабаха золотых взращённый...

Вдруг молодой пастух свою святую песнь,
В дали искрящей на холме затянет,
И ветры разнесут в дома благую весть,
Искрою жизни очаги распалят...

О, как прекрасен безмятежный Карабах,
Как влажно дышат на заре его долины,
И дымкой розовой завьется в небесах,
Мой поцелуй тебе о край родимый!
(В. Р. Месропян)

Два Арарата,как два брата,
Печальны оба.День за днем
С утра до самого заката
Они стоят у входа в дом.

Печально мне.Седые братья,
Седые оба без вины,
Стоят и слушают проклятья
Чужой,жестокой стороны.

И Араратская долина,
Как вся Армения,как мать,
Что родила и их растила,
Не может двух сынов обнять.

Взять бы и в Армению уехать!
Унестись подальше от всех дел.
Так хочу я на Севан заехать,
Чтобы там, в горах мне ветер спел.

Улететь и ни о чем не вспомнить,
Только Родиной дышать да песни петь.
Все бы впечатления запомнить,
И назад бы с вдохновением лететь.

А вот если б навсегда остаться,
Прикоснуться к прошлому армян,
И до всех корней бы докопаться,
И познать какой был путь нам дан.

Помолиться б на коленях в церкви,
И поставить свечки за народ.
Бросить взор бы с Арагаца сверху,
Помечтать глядя на небосвод.

Посетить б Эчмиадзин духовный,
Все музеи, Гарни и Гехард,
Вмиг почувствовать свободу, словно,
Сбросить маску в буйный маскарад.

Пробежаться б босиком по полю,
И сплести веночек из цветов.
Надышаться воздуха бы вволю,
И поесть армянский сладкий плов.

Сколько еще можно всего сделать,
Испытать с сиянием в глазах,
Будто бы амур пустил все стрелы,
Их уже не вытащить назад.

Люблю тебя, Армения родная!
Тобой одной живу, тобой дышу,
Дари свою красу как роза в мае,
Об этом лишь тебя прошу!

Армения

Звалась Армения Урарту, лежала между трех морей
В старинных атласах и картах, Ани была столицей в ней.
И правил здесь Тигран Великий – отважный воин, царь армян.
И от границы до границы шел много суток караван.

Другим царем был Арарат – гора с двуглавою вершиной
Над плодородною долиной власть держит, как большой мужчина.
Не зря же Ной после потопа, собрав всю живность на ковчег,
Нашел причал на Арарате и приводнился здесь навек.

Месроп Маштоц алфавит создал – ни у кого такого нет.
У каждой буквы свой орнамент, овал, фактура, раритет.
И в гордом граде Ереване, хранятся в Матэнадаране
Истории земли армянской, что были созданы здесь ране.

В четвертом веке нашей эры пришел Григорий-просветитель.
И христианство, как основа, нашло в Армении обитель.
И сотнями церквей и храмов украшен здешний был пейзаж.
Католикос в Эчмиадзине, и каждый храм, как горный страж:

Вот Хор Верап, Гарни, Гегард и восхитительный Татев,
Тысячелетиями стояли, мирские радости презрев.
И Карабах, и Зангезур, и Цахкадзор, и Дилижан -
Прекрасней нет на свете мест, и нет таких красивых стран.

С тех пор веков прошло немало - не стало выходов к морям.
Земли в стране осталось мало, почти не стало и армян.
Средь горных круч, сухих равнин, где солнцем выжжена земля,
Смог выжить только армянин – создав между камней поля,

Где зреет сочный виноград – основа вин и коньяка.
Даже во Франции коньячной вкуснее нет еще пока.
Васпуракан и Наири, Отборный, Праздничный, Ани
И аромат, и дух в них горный, и запахи родной страны.

Глаза армянские – очкери, в них геноцид, и боль, и грусть,
По ним историю народа ты прочитаешь наизусть.
Дудук Дживана Гаспаряна залечит все на сердце раны,
А после – к берегам Севана, отведать свежего ишхана.

Пожалуй, нет сегодня в мире, мест, где армяне не живут:
Свои диаспоры и кланы везде с успехом создают.
Татлян и Шер, Шарль Азнавур и тысячи других армян
Внесли любовь свою и гены в культуры самых разных стран.

И говорю я всем армянам – эс кес сирюмем, барев дзес!
Желаю, чтоб Ваш дух был юным, страна жила под стук сердец,
В которых страсть, любовь и нежность к своей Армении родной.
Хоть жить и можно где угодно – храните верность ей одной!

Моей Армении

Там где горы и долины, где библейский Арарат,
Где берет свое начало замечательный Ефрат,
Где озера и равнины, где цветущие поля,
Там , земля далеких предков, там и Родина моя.

Вся, от моря и до моря, в паутине горных рек,
Омывалась,очищалась, не один сменяя век.
Защищалась от арабов, от монгольских палачей,
От татар и от сельджуков, от турецких злых мечей.

Истязали эту землю чужеземные полки,
Разобрали, раскромсали, растерзали на клочки.
Служит нам теперь границей только часть родной реки,
Между горными хребтами больно сжатая в тиски,

Словно девичья головка, длинношеяя страна.
Осажденная горами, и на картах не видна.
Иностранцам непонятно, как мы выжили едва,
Как из камня вырезали золотые кружева,

Как боролись, помогали от фашизма мир спасти,
Как сумели сквозь столетья горький крест свой пронести.
Тяжким грузом за плечами мы судьбу свою несли,
И в науке и в искусстве преуспели как могли.

Миру мы не мало дали звезд большой величины,
Мы народ трудолюбивый, независимый, вольны...
Мы гордимся если где то,<танец с саблями> звучит
Сердце бьется в ритме танца, в унисон ему стучит.

Мы народ христианской веры, божье слово сохраним,
От подонков, негодяев, наши души оградим.
Как все малые народы, мы ранимы и горды,
Хлебосольны, гостеприимны и в суждениях тверды.

Помнит мир, как наши стоны возносились до небес,
Города в огне пылали, как в пожаре знойный лес.
Ни однажды за столетье посещала нас беда,
Из руин не раз вставали, возрождая города.

Ведь не даром, по преданью, богом было суждено
На вершине Арарата, выбрать место решено,
Для постройки Ноем лодки, для спасения навек,
Каждой твари взяв по паре, в знаменитый свой Ковчег.

Моя Армения. посвящается Тамаре Гаспарян

Меня спросила девушка Наира:-
-"Да что ты знаешь о моей стране?"
-Она одна из самых древних в мире,
И древний иудей писал о ней в ТорЕ,

О том Ковчеге, что на Арарате,
Где голубь нёс листок в Потопной кутерьме,
Где Ноах вышел в свет, и снял Господь заклятье,
И радугу воздвиг, чтоб помнить про людей.

И где-то там стоит горы седой в обьятьях
Ковчег окаменевший, он скрыт от света дня.
А мне отец сказал:"-Армяне - наши братья!"
Урарту - Арарат - Армения - армя...

Я знаю про Севан - холодный и кристальный,
Сарьяновые горы окутают теплом,
И тесно всем цветам, что в баночках стеклянных,
Из рамки на картине безумно лезут вон.

А в Пантеоне вечном известные армяне
Приобрели покой и память, что жива.
И "танец с саблями" звучит Хачатуряна,
Урарту - Арарат - Армения -армя...

Звучат напевы гор, всем солнцем напоёны,
Дудук, зурна, пакУ, волынка-паркапзук,
И плачу я с тобой, Дудук непревзойдённый,
Так за душу берёт мелодий древних звук,

Когда звучит тот плач по жертвам геноцида,
И люди встали в цепь, и помня и скорбя,
На сердце - чёрный цвет, чернее антрацита.
Урарту - Арарат - Армения - армя...

И помню я стихи погибшего Чаренца -
Как любит в языке армянском солнца свет,
И песня о любви звучит поныне в сердце,
Та песня -"О,серув..." - из юности привет.

Навеки обнявшись, стоят, как исполины,
Наири* и Масис*,и в них - душа армян.
И вечны на земле Создателя картины.
Урарту - Арарат - Армения - армя....

Мой Арарат

Я помню, как, устал и озабочен,
Отец сказал мне словно невзначай:
- Я завтра еду в Ереван, сыночек,
И ты со мною тоже поезжай.
Пройдешь по древним улицам столицы,
А главное - увидишь в первый раз,
Как Арарат под солнцем серебрится
И щедрым светом согревает нас.

И вот в окне бегут поля Ширака,
И тополя кудрявые видны,
И допоздна ко мне из полумрака
Доносится протяжный плач зурны.
Гремящий поезд мчится без поводьев,
Простор весенний зелен и широк.
Скрипит вагон, поет сосед напротив,
И паровозный слышится гудок.
Давно погас последний луч заката,
Но я не сплю: в тревожной тишине
Искрящийся склоны Арарата
Мерещатся мне, точно в полусне.

А поутру, багрянее рубина,
В окно ударил яростный рассвет,
И мне открылась дивная картина,
Прекраснее которой в мире нет.
Увидел я: вздымаясь к склону круто,
Под синим небом Арарат стоит,
Таинственный, сверкающий, как - будто
Из чистого он золота отлит.
Я обо всем забыл – застыл я, глядя
На острые уступы диких скал.
И подошел отец не слышно сзади
И, наклонясь, негромко мне сказал:
- Запомни, - радость и печаль народа
Вобрал в себя, как песня, Арарат.
Над памятью людской не властны годы,-
Для нас навеки дорог он и свят.
Когда тебе придется в жизни туго,
Когда случатся пасмурные дни,
Чтоб стать сильней, как будто в сердце друга,
Ты в сердце Арарата загляни …

Как птица златоперая, куда – то
Умчалось детство. Нет отца в живых.
Но вижу я вершину Арарата
И вспоминаю о годах былых.
И облака, темневшие уныло,
Расходятся, и блещет синева,
И возвращают веру мне и силу
Спокойные отцовские слова.