В.С.Высоцкий-прерванный полёт...
О Володе Высоцком многое написано,услышано,увидено.Я лично встречался однажды с ним в 1978 году,когда он приезжал к нам на гастроли.Помню небольшого роста,подтянутого телосложения,приятный хриплый голос.Мы все пацаны в то время были увлечены его песнями,игрой в кино.Это был самородок,так и не понятый и не принятый своим же государством,но не народом.
Это был великолепный артист театра и кино,в его голос влюблялась вся страна,даже ненавидящие его слушали магнитофонные записи с хриплым голосом.Удивительное восприятие как профессорами,так и простолюдом,как работниками органов,так и уголовниками.У него был обширный круг слушателей.
Когда первый раз пошёл на его концерт,помню до антракта выступали две группы,после антракта ещё одна группа,а оставшееся время выступал Высоцкий в нагрузку которому навязали эти ансамбли.Выйдя на сцену он спел песню"На братских могилах",потом говорит:
-Что это я как чёрт из бутылки,даже не представился.Зовут меня Владимир,фамилия Высоцкий,работаю на Таганке...
Мы с пацанами сидели затаив дыхание вслушивались в каждое его слово,потом он пел"Чуть помедленнее кони"Милицейский протокол"Москва-Одесса"и т.д.
После выступления с ребятами зашёл за кулисы,взяли афтограф,спросил как меня зовут,пожелал мне быть настоящим человеком без фальши.
Большая жизнь,невысокого,но такой огромной души артиста,пробивающего каждый свой ход кровью и потом.Вспоминаю слова из песни:
"Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И ранят в кровь свои босые души"
Он очень любил военную тему и не только потому что его отец был кадровым военным,хоть это и отпечаталось на его творчестве.Да просто потому,что Володя чувствовал тех кто шёл под пулемётным огнём,заваёвывая свободу.Вот и жизнь его была такая-же,под перекрёстным огнём со всех сторон кликуш и бюрократических систем,партийных и цензурных припонов.
Но в один день поэта не стало,ушёл своей смертью доказав,что не сдался до конца,свой протест выразив такой формой.
О ВОЛОДЕ ВЫСОЦКОМ
О Володе Высоцком я песню придумать решил:
вот еще одному не вернуться домой из похода.
Говорят, что грешил, что не к сроку свечу затушил...
Как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа.
Ненадолго разлука, всего лишь на миг, а потом
отправляться и нам по следам по его по горячим.
Пусть кружит над Москвою охрипший его баритон,
ну а мы вместе с ним посмеемся и вместе поплачем.
О Володе Высоцком я песню придумать хотел,
но дрожала рука и мотив со стихом не сходился...
Белый аист московский на белое небо взлетел,
черный аист московский на черную землю спустился.
Булат Окуджава 1980 год
Эпитафия.
Задержись на секунду, прохожий!
Отдохни от мирской суеты.
Кто покоится здесь, он, ведь тоже,
Жизнь любил и не меньше, чем ты!
Только видел он, может быть, дальше,
И поглубже чуть-чуть понимал,
Потому без подлога и фальши
Свои песни для нас создавал!
Он хрипел до разрыва артерий,
И выплёвывал лёгких куски,
Чтобы мы, наконец-то, поверили,
Что всё тоньше судьбы волоски...
Задержись на секунду, прохожий,
Пусть немного в душе защемит.
Вы похожи, и так не похожи...
Здесь Володя Высоцкий лежит!
Последнее стихотворение
В.Высоцкого.
Спасибо друг,что посетил
Последний мой приют
Постой один среди могил
Почувствуй бег минут
Ты помнишь как я петь любил
Как распускало грудь
Теперь ни голоса ни сил
Чтоб губы разомкнуть
И вспоминаю как во сне
Былые времена
И в хриплый мой магнитофон
Влюбляется страна
Я пел,я грезил,я творил
Я многое успел
Какую женщину любил,
Каких друзей имел
Прощай Таганка и кино
Прощай зелёный мир
В могиле страшно и темно
Вода течёт из дыр
Спасибо друг,что посетил
Приют печальный мой
Мы здесь все узники могил
А ты один живой...
В последние годы жизни с Владимирм случались сердечные приступы и ему приходилось ездить на концерты в сопровождении друга Всеволода Абдулова.Во время одного из концертов,Володе стало плохо,это было за год до его кончины.Врач местной больницы,где его госпитализировали сказал,что он должен попридержаться от такого жизненного темпа,иначе будет плохо,он еле выкарабкался.Но Володя не собирался снижать темп,наооборот старался выжать всё,что-бы успеть высказаться.
Вспомнилась индуская притча,когда человек на предсмертном одре и спускается к нему ангел смерти,то он усеян множеством пар глаз.Но увидя,что рано ещё забирать человека,он оставляя ему одну из своих пар глаз ,убирается восвояси и человек начинал видеть то,что простому смертному не дано.
Владимир видел своими глазами то,что мы видим,но ещё и той парой глаз,которую оставил ему ангел смерти.Отсюда и рождалось то,что до сих пор будоражит наши сердца...
КОНИ ПРИВЕРЕДЛИВЫЕ
Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому краю
Я коней своих нагайкою стегаю, - погоняю, -
Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю,
Чую, с гибельным восторгом - пропадаю, пропадаю!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые,
И дожить не успел, мне допеть не успеть!
Я коней напою,
Я куплет допою,-
Хоть немного еще постою на краю!...
Сгину я, меня пушинкой ураган сметет с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром.
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони!
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые,
И дожить я не смог, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
Я куплет допою,-
Хоть немного еще постою на краю!...
Мы успели - в гости к богу не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?
Или это колокольчик весь зашелся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?
Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне достались привередливые,
Коль дожить не успел, так хотя бы допеть!
Я коней напою,
Я куплет допою,-
Хоть мгновенье еще постою на краю!...
1972
Мне судьба — до последней черты, до креста
Спорить до хрипоты (а за ней— немота),
Убеждать и доказывать с пеной у рта,
Что не то это вовсе, не тот и не та,
Что лабазники врут про ошибки Христа,
Что пока ещё в грунт не влежалась плита,
Триста лет под татарами — жизнь ещё та:
Маята трехсотлетняя и нищета,
Что под властью татар жил Иван Калита,
И что был не один, кто один против ста,
И намерений добрых, и бунтов — тщета,
Пугачёвщина, кровь, и опять — нищета.
Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта -
Повторю, даже в образе злого шута.
Но не стоит предмет, да и тема не та:
Суета всех сует — всё равно суета.
Только чашу испить не успеть на бегу,
Даже если разлить — всё равно не смогу.
Или выплеснуть в наглую рожу врагу?
Не ломаюсь, не лгу — всё равно не могу!
На вертящемся гладком и скользком кругу
Равновесье держу, изгибаюсь в дугу.
Что же с чашею делать — разбить? Не могу.
Потерплю и достойного подстерегу.
Передам — и не надо держаться в кругу
И в кромешную тьму, и в неясную згу.
Другу передоверивши чашу, сбегу.
Смог ли он её выпить — узнать не смогу.
Я с сошедшими с круга пасусь на лугу.
Я о чаше невыпитой здесь — ни гу-гу!
Никому не скажу, при себе сберегу.
А сказать — и затопчут меня па лугу.
Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу -
Может, кто-то когда-то поставит свечу
Мне за голый мой нерв, на котором кричу,
И весёлый манер, на котором шучу.
Даже если сулят золотую парчу
Или порчу грозят напустить — не хочу:
На ослабленном нерве я не зазвучу,
Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу.
Лучше я загуляю, запью, заторчу,
Всё, что ночью кропаю, в чаду растопчу,
Лучше голову песне своей откручу -
Но не буду скользить, словно пыль по лучу.
Если всё-таки чашу испить мне судьба.
Если музыка с песней не слишком груба,
Если вдруг докажу, даже с пеной у рта,
Я уйду и скажу,что не всё суета.
Я не люблю.
----------
Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.
Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.
Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.
Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.
Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово "честь" забыто,
И что в чести наветы за глаза.
Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста -
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.
Я не люблю себя, когда я трушу,
Обидно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.
Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.
Красивых любят чаще и прилежней,
Веселых любят меньше, но быстрей, -
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней.
Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.
Она читает грустные романы, -
Ну пусть сравнит, и ты доверься ей, -
Ведь появились черные тюльпаны -
Чтобы казались белые белей.
Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.
Слова бегут, им тесно - ну и что же! -
Ты никогда не бойся опоздать.
Их много - слов, но все же если можешь -
Скажи, когда не можешь не сказать.
Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле
В желтой жаркой Африке в центральной ее части
Как-то вдруг вне графика случилося несчастье
Слон сказал не разобрав видно быть потопу
В общем так один жираф влюбился в антилопу
Тут поднялся галдеж и лай
И только старый попугай громко крикнул из ветвей
Жираф большой ему видней
Что же что рога у ней кричал жираф любовно
Нынче в нашей Африке равны все поголовно
Если вся моя родня будет ей не рада
Не пеняйте на меня я уйду из стада
Тут поднялся галдеж и лай
И только старый попугай громко крикнул из ветвей
Жираф большой ему видней
Папе антилопьему зачем такого сына
Все равно что в лоб ему что по лбу все едино
И жирафа мать брюзжит видали остолопа
И ушли к бизонам жить с жирафом антилопа
Тут поднялся галдеж и лай
И только старый попугай громко крикнул из ветвей
Жираф большой ему видней
В желтой желтой Африке не видать идиллий
Льют жираф с жирафихой слезы крокодильи
Только горю не помочь нет теперь закона
У жирафов вышла дочь замуж за бизона
Пусть жираф был не прав но виновен не жираф
А тот кто крикнул из ветвей
Жираф большой ему видней
Вдох глубокий руки шире не спешите три четыре
Бодрость духа грация и пластика
Общеукрепляющая утром отрезвляющая
Если жив пока еще гимнастика
Если вы в своей квартире лягте на пол три четыре
Выполняйте правильно движения
Прочь влияния извне привыкайте к новизне
Вдох глубокий до изнеможения
Очень вырос в целом мире гриппа вирус три четыре
Ширится растет заболевание
Если хилый-сразу в гроб сохранить здоровье чтоб
Применяйте люди обтирание
Разговаривать не надо приседайте до упада
Да не будьте мрачными и хмурыми
Если очень вам неймется обтирайтесь чем придется
Водными займитесь процедурами
Не страшны дурные вести начинаем бег на месте
В выигрыше даже начинающий
Красота среди бегущих первых нет и отстающих
Бег на месте общепримиряющий
Не страшны дурные вести начинаем бег на месте
В выигрыше даже начинающий
Красота среди бегущих первых нет и отстающих
Бег на месте общепримиряющий
--------------------------------------------------------------------------------
Зарисовки: У МОРЯ Владимир Высоцкий
И, конечно, был шторм. Вечерний, с багровым закатом и тучами, бегущими за горизонт в море. И волны с белыми головами ломали себе кости на скалах и на камнях пляжа. Они грозно ревели, разбегаясь для прыжка, бились в берег и, превратившись в белое кипящее молоко, зло шипели, возвращаясь в море.
Эта история случилась в Югославии, в этом сказочном уголке земли, в городке, который называется Дубровник. Был конец сентября - золотое время для всех, любящих одиночество отдыхающих, да и для жителей, потому что волны туристов схлынули в Италию, Германию, Францию и Россию и восстановилось подобие покоя. Даже музыка из ресторана звучала мягко и сентиментально.
Но... повторяю, был шторм, и ветер, и волны и все, что положено. А какая-то женщина плыла совсем близко от берега, взлетая на волнах и снова исчезая. Она пыталась выбраться на пляж, но снова и снова море затягивало ее обратно. Она еще не успела испугаться, потому что силы пока не покинули ее и берег был так близко. На пляже сидел только один человек, голый по пояс. Он рисовал шторм и закат и глядел поверх волн, а потом снова в альбом. Вот он что-то подправил, понаклонял голову вправо, влево и... заметил женщину. Конечно же, он бросил альбом и кисть и бесстрашно прыгнул в пучину. В два-три взмаха оказался он рядом с женщиной, взял ее за руки и... одна особенно огромная волна швырнула их вместе на песок - мокрых, тяжело дышащих и, безусловно, красивых.
- Любишь плавать в шторм? - спросил он по-русски и довольно грубо - на ты, потому что ведь все равно не поймет.
В ответ она подняла голову и просто и безгрешно поцеловала его, а потом без улыбки ответила по-русски:
- [Люблю!]
- Вы русская? - опешил художник.
Нет.
- Впрочем, это неважно - все национальности тонут одинаково. А все-таки откуда вы?
- Из Франции. А ты? - она перешла на ты, наверное, из-за плохого знания русского.
- Из России! Разве незаметно?
- Заметно.
- Хорошо еще, что вчера у меня не получился рисунок и сегодня я пришел снова! - сказал он.
- Хорошо,- ответила она.
Они продолжали лежать на камнях, а языки пены пытались схватить их за ноги и утащить в море. Говорили они пустяки, но почти кричали из-за грохота и могло показаться, что они ругаются.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Катерина. Катя! Как хочешь! А тебя?
- Александр! Очень приятно!
- И мне.
- Может быть, встанем?
Нет! Так хорошо!
- Ничего хорошего в мокрых штанах. Кстати, нужно идти по городу. Где твои вещи?
- Там,- она указала в море и улыбнулась.
- А... Ты оттуда! - догадался он.- Русалка! Дочь Посейдона!
- Что такое русалка?
- Отложим изучение русского фольклора! Я серьезно.
- И я серьезно. Вещи смылись.
- "Смылись!" - передразнил он.- Не смылись, а смыло. А как пойдем?!
- Если пойдем вместе, ты дашь мне брюки.
- Что? - удивился он,- А я?
- У тебя есть альбом!
- У меня еще есть кисть,- сказал он,- и палитра.
- Пол-литра - это замечательно,- воскликнула она,- потому что мне холодно! Отвернись!
Она встала, отошла в темноту, и, когда он отвернулся, стала выжимать волосы и купальник, и потом крикнула:
- Давай брюки.
Он послушно разделся и отдал. Она выжала джинсы, надела их и хихикнула:
- Как раз.
Здесь они впервые взглянули друг на друга и остались довольны. Из ресторана доносилась та же ласковая мелодия, она пробивалась сквозь шум моря, а когда они пошли прочь от воды, звук стихии ушел, а мелодия стала внятнее и громче.
По набережной шла странная пара: босая женщина в мокрых джинсах и купальнике и мужчина в плавках и рубахе, неловко прикрываясь альбомом. Люди, улыбаясь, смотрели на них, а они продолжали знакомиться:
- Откуда ты знаешь русский? - спросил он.
- Я работала в Москве три года и была замужем за русским переводчиком.
- А теперь?
- А теперь я не замужем за переводчиком.
- Почему? - задал он глупый вопрос.
- Он плохо переводил,- ответила она.
- А теперь?
- Теперь он переводит лучше.
- Нет! Что ты делаешь теперь?
Преподаю в колледже русский.
Они подошли к отелю на самом берегу, к отелю, где она жила.
- Я пойду переоденусь,- сказала она.- Хочешь зайти?
- В таком виде? Тебе удобно?
- Конечно нет,- согласилась она.- Но совсем не лучше выходить с мокрыми брюками. Хотя я тебе брошу и с балкона.
- Ромео одевает брюки под балконом Джульетты. Бедный Шекспир!
- Так и договорились! - сказала она,- Дай мне твою рубаху и жди здесь.
- Караул! Раздевают,- сказал он, снимая рубаху.
- Что такое "караул"? - спросила она.
- Караул - это караул.
- А, понятно! Я сейчас.
И она вошла в холл и независимо спросила у портье ключ. В окне второго этажа вспыхнул свет, а через паузу вниз полетели брюки и рубаха. Ромео оделся, и к нему спустилась Джульетта в красивом платье и причесанная.
- Ты уже одет? - Спросила она.
- О, да! Только не так красиво.
- Давай я тебя причешу.
Она расчесала ему волосы, как ей нравилось.
- Вот так! - сказала она и снова его поцеловала.- Всё!
- Нет не всё! Пойдем продолжать переодевание. Ко мне - это рядом.
Он тоже жил в отеле, тоже на берегу. В том самом, откуда слышилась музыка.
Пока он был под душем и одевался, она смотрела его картины и они ей, конечно, нравились.
- Ты поешь? - спросила она, когда он был готов, и кивнула на гитару.
- Напеваю.
- А какая разница?
- Ну, я говорю нараспев стихи и перебираю струны. Получается печально и интимно. Вот так! - Он перебрал струны.
- Спой!
- Я не пою.
- Ну поговори под гитару,
- Как-нибудь потом. Пойдем что-нибудь съедим и выпьем!
Они спустились в ресторан. Официанты узнавали его и благосклонно оглядывали его спутницу. И из уважения приветствовали его по-русски. Только вместо "здравствуй" говорили "спасибо!".
- Они тебя любят! - сказала она, когда они устроились за маленьким столиком на террасе - прямо над морем.
- Они любят русских,- ответил он.
- Почему?
- Потому что мы славяне и из-за войны. В Югославии знают, что это такое.
- Везде знают, что это.
- В Югославии особенно. Они даже говорят: наша страна до Владивостока.
Оркестр заиграл какую-то русскую песню, и певица спела ее по-югославски.
- Мне мясо,- сказала она официанту,- и кофе.
- Мне тоже и что-нибудь выпить.
- Русская? - улыбнулся официант.
- Нет! Француженка.
- Но это то же самое,- нашелся официант, не желая ее обидеть, и убежал.
- А ты красивая,- сказал он вдруг,- жаль, если бы ты утонула!
- Я не утонула бы. Ты что рисуешь?
Он рисовал на салфетке.
- Тебя! Как ты выходишь из воды. Из морской пены! Афродита пенорожденная!
- Нарисуй что-нибудь из Москвы.
- Хорошо! А ты будешь узнавать, что это.
- Я постараюсь, если ты хороший художник.
- Я хороший!
- Я говорю, если ты хороший художник.
- Я хороший художник. Что это?
- Это Кремль.
- Надо же. Неужели похоже?
- Похоже.
Салфетки с видами Москвы ложились на стол.
- Этого я не узнаю,- сказала она.
- Это мой дом.
- Где это?
- На Садовом кольце, около площади Маяковского.
- А это набережная Сены! Ты был в Париже?
- Нет! Но это набережная Москвы-реки.
- Может быть,- я не помню.
- Но это, правда, площадь Согласия,- воскликнула она.- Откуда ты знаешь?
- Видел в кино. И вот еще.
Он набрасывал карандашом контуры всем на свете знакомых парижских достопримечательностей, и оркестр вдруг заиграл французскую мелодию, сразу после русской, без перехода, и певица спела ее по-югославски.
Пришел официант, чему-то ухмыляясь. Это, вероятно, он попросил оркестрантов сыграть что-нибудь для французской гостьи.
[1973 или 1974, лето]
Владимир Высоцкий ПАРУС
Ветер дует в мою бога душу, рвет и треплет, и подгоняет, чтобы быстрей, быстрей. Мачты стонут, парус натянут до предела, как кожа на ребрах, готовая лопнуть. То колет, то бьет наотмашь. Он дует слишком сильно. Он учел только возможности крепкого корпуса: мол, выдержит - не один шторм его трепал. Но душа чувствительна к ударам,- лопнула, и в ней дыра. И теперь сколько ни дуй - все в дыру, и судно на месте. И ветер напрасно тратит силы.
Надо залатать, а ветер и этому мешает,- он нетерпелив, как боксер после того, как послал противника в нокдаун и хочет добить. А ветер хочет, чтобы я плыл быстрее - туда, куда он дует. Но ведь у меня есть руль,- и можно, используя силу ветра, плыть другим путем. А тот, который он предлагает... Можно поворачивать влево или вправо, можно даже идти галсами против ветра.
Научился ходить против!
Корабль борется с ветром. А я стою, и ветер злится, что не может сдвинуть меня с места. Но страшно, что я сам тоже хочу двигаться. Здесь наши желания совпадают. Хочу... и не могу.
Но уже, я слышал, есть корабли с мотором, они не подставляют щеки своих парусов под удары ветра. Они возьмут меня на буксир.
[1971, июль]
ФОРМУЛА РАЗОРУЖЕНИЯ
У людей "нормальных", потому что ведь есть нормальные, но они люди. То есть считается, что они люди, но это вранье. Человек должен жить, а они не живут, т. е. они существуют в пространстве, т. е., конечно, они обладают массой, весом, энергией и т. д. Но ведь не всё, что обладает этими физическими свойствами, есть человек, homo sapiens. Стоп! Отвлекаюсь. Моет полы какой-то шизофреник - подлизывается к уборщице! Подхалим. Но это, похоже, не делает из него человека. То бишь, о чем я? Ах, да! Вот люди... Что же с людьми-то? Елки-палки. Ничего с ними и нет вовсе. Люди как люди. Работают! И ведут нормальную или беспорядочную половую жизнь. Потому что этот пресловутый homo должен вести таковую, но размеренную, ибо если в этом переборщать, наступают всякие преждевременные вещи. Я насмотрелся на эти преждевременные вещи. У одного мальчика десяти лет, например, не растет борода. Не то, что там выпала, а просто нету. Вы представляете: нету абсолютно. Даже жалко. Такое жуткое безбородье - и у кого, у абсолютно здорового психически мальчика! Вот к чему приводят эти... Кто! Кто же приводит-то, господи. Ах! Ты! Чуть было не утерял нить. Господи! Вот оно! Оно... Господь нас всех сотворил от нечего делать: сидел эдак лениво, творил что-то, вдруг получились мы! Потом он что-то из бедра нашего сделал, мерзавец! Бабу фактически сделал, а мы теперь и страдай от бабиных негодяйств! У меня - как все вышло? А вот!
У людей все начинается с дороги, у кого с какой, но точно, что у всех с дороги. У меня началось с ковровой! Я пошел, а мне сказали: "Скатертью дорога". Я оглянулся - нету скатерти, а на дороге двое - руки в карманы. Я еще подумал: где-то я их видел. Но сначала как-то смутился, а потом запамятовал, да так и... ну... словом, не спросил.
Я им нес формулу разоружения. Короткую такую, легко запоминающуюся, без особых затрат. Составил по всей форме из алгебры, даже арифметики, русского языка и американского, потому что все как оно сейчас зависит от них. Да что я все подбираюсь, вот она: СССР + USA = 2 х 2. Вот ведь что!
Теперь понимаете? А получил - скатертью дорога! Мне потом сказали, что хорошо еще не "дорогу дальнюю, казенный дом". Ну и ладно, подумаешь! Им-то хуже. Им - если завтра война - послезавтра в поход; у них в военном билете: явиться на второй день войны, а я не военнообязанный, у меня белый билет. И все. Мне, в общем, не очень-то она и нужна, эта формула. А им охо-хо!
[1969, лето]
Я верю в нашу общую звезду
Я верю в нашу общую звезду,
Хотя давно за нею не следим мы,-
Наш поезд с рельс сходил на всем ходу -
Мы все же оставались невредимы.
Бил самосвал машину нашу в лоб,
Но знали мы, что ищем и обрящем,
И мы ни разу не сходили в гроб,
Где нет надежды всем в него сходящим.
Катастрофы, паденья,- но между -
Мы взлетали туда, где тепло,
Просто ты не теряла надежду,
Мне же - с верою очень везло.
Да и теперь, когда вдвоем летим,
Пускай на ненадежных самолетах,-
Нам гасят свет и создают интим,
Нам и мотор поет на низких нотах.
Бывали "ТУ" и "ИЛы", "ЯКи", "АН",-
Я верил, что в Париже, в Барнауле -
Мы сядем,- если ж рухнем в океан -
Двоих не съесть и голубой акуле!
Все мы смертны - и люди смеются:
Не дождутся и вас города!
Я же знал: все кругом разобьются,
Мы ж с тобой - ни за что никогда!
Мне кажется такое по плечу -
Что смертным не под силу столько прыти:
Что на лету тебя я подхвачу -
И вместе мы спланируем в Таити.
И если заболеет кто из нас
Какой-нибудь болезнею смертельной -
Она уйдет,- хоть искрами из глаз,
Хоть стонами и рвотою похмельной.
Пусть в районе Мэзона-Лаффита
Упадет злополучный "Скайлаб"
И судьба всех обманет - финита,-
Нас она обмануть не смогла б!
1979
Тринадцатый знак Зодиака
30.8.2005, 18:19
Мне у него нравятся песни из серии про альпинистов их две всего...
Все <с> себя снимаю - слишком душно,-
За погодой следую послушно,-
Но...
все долой - нельзя ж!
Значит, за погодой не угнаться:
Дальше невозможно раздеваться,-
Да,
это же не пляж!
Что-то с нашей модой стало ныне:
Потеснили "макси" снова "мини" -
Вновь,
вновь переворот!
Право, мне за модой не угнаться -
Дальше невозможно <одеваться>,
Но -
и наоборот!
Скучно каждый вечер слушать речи.
У меня - за вечер по две встречи,-
Тот
и другой - не прост.
Трудно часто переодеваться -
Значит, мне приходится стараться,-
Вот,
вот ведь в чем вопрос!
Королева
14.9.2005, 11:07
Баллада о Любви
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было - сорок сороков...
И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, -
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же - неровного - дыханья.
Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
И много будет странствий и скитаний:
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих - для испытаний -
Все строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...
Но вспять безумцев не поворотить -
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой - и жизнью бы рискнули, -
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.
Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься - сколько не зови, -
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...
И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться - со вздохом на устах -
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья.
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал, -
Потому что если не любил -
Значит, и не жил, и не дышал!
Я спокоен - Он мне все поведал
"Не таись",- велел. И я скажу:
Кто меня обидел или предал -
Покарает Тот, кому служу.
Не знаю, как - ножом ли под ребро,
Или сгорит их дом и все добро,
Или сместят, сомнут, лишат свободы...
Когда - опять не знаю,- через годы
Или теперь, а может быть - уже...
Судьбу не обойти на вираже
И на кривой на вашей не объехать,
Напропалую тоже не протечь.
А я? Я - что! Спокоен я, по мне - хоть
Побей вас камни, град или картечь.
ОЧИ ЧЕРНЫЕ I. ПОГОНЯ
Во хмелю слегка,
Лесом правил я.
Не устал пока,-
Пел за здравие.
А умел я петь
Песни вздорные:
"Как любил я вас,
Очи черные..."
То плелись, то неслись, то трусили рысцой.
И болотную слизь конь швырял мне в лицо.
Только я проглочу вместе с грязью слюну,
Штоф у горла скручу - и опять затяну:
"Очи черные!
Как любил я вас..."
Но - прикончил я
То, что впрок припас.
Головой тряхнул,
Чтоб слетела блажь,
И вокруг взглянул -
И присвистнул аж:
Лес стеной впереди - не пускает стена,-
Кони прядут ушами, назад подают.
Где просвет, где прогал - не видать ни рожна!
Колют иглы меня, до костей достают.
Коренной ты мой,
Выручай же, брат!
Ты куда, родной,-
Почему назад?!
Дождь - как яд с ветвей -
Недобром пропах.
Пристяжной моей
Волк нырнул под пах.
Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!
Ведь погибель пришла, а бежать - не суметь,-
Из колоды моей утащили туза,
Да такого туза, без которого - смерть!
Я ору волкам:
"Побери вас прах!..." -
А коней пока
Подгоняет страх.
Шевелю кнутом -
Бью крученые
И ору притом:
"Очи черные!.."
Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс -
Бубенцы плясовую играют с дуги.
Ах вы кони мои, погублю же я вас,-
Выносите, друзья, выносите, враги!
...От погони той
Даже хмель иссяк.
Мы на кряж крутой -
На одних осях,
В хлопьях пены мы -
Струи в кряж лились,-
Отдышались, отхрипели
Да откашлялись.
Я лошадкам забитым, что не подвели,
Поклонился в копыта, до самой земли,
Сбросил с воза манатки, повел в поводу...
Спаси бог вас, лошадки, что целым иду!
1974
"Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Особенно, когда в неё плюют!"
Я любил и женщин и проказы:
Что ни день, то новая была,-
И ходили устные рассказы
Про мои любовные дела.
И однажды как-то на дороге
Рядом с морем - с этим не шути -
Встретил я одну из очень многих
На моем на жизненном пути.
А у ней - широкая натура,
А у ней - открытая душа,
А у ней - отличная фигура,-
А у меня в кармане - ни гроша.
Ну а ей - в подарок нужно кольца;
Кабаки, духи из первых рук,-
А взамен - немного удовольствий
От ее сомнительных услуг.
"Я тебе,- она сказала,- Вася,
Дорогое самое отдам!.."
Я сказал: "За сто рублей согласен,-
Если больше - с другом пополам!"
Женщины - как очень злые кони:
Захрипит, закусит удила!..
Может, я чего-нибудь не понял,
Но она обиделась - ушла.
...Через месяц улеглись волненья -
Через месяц вновь пришла она,-
У меня такое ощущенье,
Что ее устроила цена!
1964
Оплавляются свечи
На старинный паркет,
И стекает на плечи
Серебро с эполет.
Как в агонии бродит
Золотое вино...
Всё былое уходит, -
Что придёт - всё равно.
И, в предсмертном томленье
Озираясь назад,
Убегают олени,
Нарываясь на залп.
Кто-то дуло наводит
На невинную грудь...
Всё былое уходит, -
Пусть придёт что-нибудь.
Кто-то злой и умелый,
Веселясь, наугад
Мечет острые стрелы
В воспалённый закат.
Слышно в буре мелодий
Повторение нот...
Пусть былое уходит, -
Пусть придёт что придёт.
В.Высоцкому
Эта смерть не моя есть ущерб и зачёт
жизни кровно-моей, лбом упёршейся в стену.
Но когда свои лампы Театр возожжёт
и погасит – Трагедия выйдет на сцену.
Вдруг не поздно сокрыться в заочность кулис?
Не пойду! Спрячу голову в бархатной щели.
Обречённых капризников тщетный каприз –
вжаться, вжиться в укромность – вина неужели?
Дайте выжить. Чрезмерен сей скорбный сюжет.
Я не помню из роли ни жеста, ни слова.
Но смеётся суфлёр, вседержитель судеб,
говори: всё я помню, я здесь, я готова.
Говорю: я готова. Я помню. Я здесь.
Сущ и слышим тот голос, что мне подыграет.
Средь безумья, нет, средь слабоумья злодейств
Здраво мыслит один: умирающий Гамлет.
Донесётся вослед: не с ума ли сошед
Тот, кто жизнь возлюбил да забыл про живучесть.
Дай Театр, доиграть благородный сюжет,
Бледноликий партер повергающий в ужас.
Ахмадулина
QUOTE(Тринадцатый знак Зодиака @ Aug 30 2005, 15:10)
Мне у него нравятся песни из серии про альпинистов их две всего...
[right][snapback]5548[/snapback][/right]
Две песни серьезные:
Песня о другеЕсли друг оказался вдруг
И не друг и не враг, а так.
Если сразу не разберешь,
Плох он или хорош.
Парня в горы тяни - рискни,
Не бросай одного его.
Пусть он в связке одной с тобой.
Там поймешь, кто такой.
Если парень в горах не ах,
Если сразу раскис и вниз,
Шаг ступил на ледник и сник,
Оступился - и в крик.
Значит, рядом с тобой чужой.
Ты его не брани - гони.
Вверх таких не берут, и тут
Про таких не поют.
Если ж он не скулил, не ныл,
Если хмур был и зол, но шел,
А когда ты упал со скал,
Он стонал, но держал,
Если шел он с тобой, как в бой,
На вершине стоял, хмельной,
Значит, как на себя самого,
Положись на него.
Здесь вам не равнинаЗдесь вам не равнина,
Здесь климат иной -
Идут лавины одна за одной,
И здесь
За камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть,
Обрыв обогнуть,
Но мы выбераем трудный путь,
Опасный,
Как военная тропа.
Кто здесь не бывал,
Кто не рисковал, -
Тот сам себя
Не испытал -
Пусть даже внизу он звезды хватал
С небес.
Внизу не встретишь, как ни тянись,
За всю свою счастливую жизнь,
Десятые доли
Таких красот и чудес.
Нет алых роз
И траурных лент,
И не похож
На монумент
Тот камень,
Что покой тебе подарил.
Как вечным огнем сверкает днем
Вершина
Изумрудным льдом,
Которую
Ты так и не покорил.
И пусть говорят, да пусть говорят,
Но - нет,
Никто не гибнет зря...
Так лучше,
Чем от водки иль от простуд!
Другие придут,
Сменив уют
На риск
И непомерный труд, -
Пройдут тобой не пройденый
Маршрут.
Отвесные стены...
А ну не зевай!
Ты здесь на везение не уповай,
В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала.
Надеешся только
На крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк
И молишся, чтобы страховка
Не подвела.
Мы рубим ступени.
Ни шагу назад!
И от напряженья
Колени дрожат.
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони!
Ты счастлив и нем.
И только немного завидуеш тем -
Другим,
У которых вершина еще впереди.
А эта шуточная:
Скалолазка
Я спросил: "Зачем идете в горы вы?"
А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой:
Ведь Эльбрус из самолета видно здорово...
Рассмеялась ты и взяла с собой.
И с тех пор ты стала близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя.
Первый раз меня из пропасти вытаскивая,
Улыбнулась ты, скалолазка моя.
А потом за эти проклятые трещины,
Когда ужин твой я нахваливал,
Получил я две короткие затрещины,
Но не обиделся, а приговаривал:
"Эх, какая же ты неблизкая и неласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя".
Каждый раз меня по трещинам выискивая,
Ты бранила меня, альпинистка моя.
А потом на каждом нашем восхождении,..
Ну почему ты ко мне недоверчивая?..
Страховала ты меня с наслаждением,
Альпинистка моя гуттаперчивая.
За тобой тянулся из последней силы я,-
До тебя уже мне рукой подать!
Вот залезу и скажу: "Довольно, милая".
Тут сорвался вниз, но успел сказать:
"Ох, какая ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя скалоласковая,
Мы с тобой одной веревкой связаны-
Стали оба мы скалолазами!
Руна Рэйдо
21.12.2006, 13:00
Его Баллады люблю.
БАЛЛАДА О ВРЕМЕНИ
Замок временем срыт и укутан, укрыт
В нежный плед из зеленых побегов,
Но развяжет язык молчаливый гранит -
И холодное прошлое заговорит
О походах, боях и победах.
Время подвиги эти не стерло:
Оторвать от него верхний пласт
Или взять его крепче за горло -
И оно свои тайны отдаст.
Упадут сто замков и спадут сто оков,
И сойдут сто потов целой груды веков,-
И польются легенды из сотен стихов
Про турниры, осады, про вольных стрелков.
Ты к знакомым мелодиям ухо готовь
И гляди понимающим оком,-
Потому что любовь - это вечно любовь,
Даже в будущем вашем далеком.
Звонко лопалась сталь под напором меча,
Тетива от натуги дымилась,
Смерть на копьях сидела, утробно урча,
В грязь валились враги, о пощаде крича,
Победившим сдаваясь на милость.
Но не все, оставаясь живыми,
В доброте сохраняли сердца,
Защитив свое доброе имя
От заведомой лжи подлеца.
Хорошо, если конь закусил удила
И рука на копье поудобней легла,
Хорошо, если знаешь - откуда стрела,
Хуже - если по-подлому, из-за угла.
Как у вас там с мерзавцеми? Бьют? Поделом!
Ведьмы вас не пугают шабашем?
Но не правда ли, зло называется злом
Даже там - в добром будущем вашем?
И вовеки веков, и во все времена
Трус, предатель - всегда презираем,
Враг есть враг, и война все равно есть война,
И темница тесна, и свобода одна -
И всегда на нее уповаем.
Время эти понятья не стерло,
Нужно только поднять верхний пласт -
И дымящейся кровью из горла
Чувства вечные хлынут на нас.
Ныне, присно, во веки веков, старина,-
И цена есть цена, и вина есть вина,
И всегда хорошо, если честь спасена,
Если другом надежно прикрыта спина.
Чистоту, простоту мы у древних берем,
Саги, сказки - из прошлого тащим,-
Потому, что добро остается добром -
В прошлом, будущем и настоящем!
1975
БАЛЛАДА О БОРЬБЕ
Сpедь оплывших свечей и вечеpних молитв,
Сpедь военных тpофеев и миpных костpов
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастpоф.
Детям вечно досаден
Их возpаст и быт,-
И дpались мы до ссадин,
До смеpтных обид.
Hо одежды латали
Hам матеpи в сpок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от стpок.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фpаз,
И кpужил наши головы запах боpьбы,
Со стpаниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Пpинимавшие вой,
Тайну слова "пpиказ",
Hазначенье гpаниц,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах пpежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на pоли пpедателей, тpусов, иуд
В детских игpах своих назначали вpагов.
И злодея следам
Hе давали остыть,
И пpекpаснейших дам
Обещали любить,
И, дpузей успокоив
И ближних любя,
Мы на pоли геpоев
Вводили себя.
Только в гpезы нельзя насовсем убежать:
Кpаткий век у забав - столько боли вокpуг!
Постаpайся ладони у меpтвых pазжать
И оpужье пpинять из натpуженных pук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом
И доспехи надев,
Что почем, что почем!
Разбеpись, кто ты - тpус
Иль избpанник судьбы,
И попpобуй на вкус
Hастоящей боpьбы.
И когда pядом pухнет изpаненный дpуг,
И над пеpвой потеpей ты взвоешь, скоpбя,
И когда ты без кожи останешься вдpуг
Оттого, что убили его - не тебя,-
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забpал:
Это - смеpти оскал!
Ложь и зло - погляди,
Как их лица гpубы!
И всегда позади -
Воpонье и гpобы.
Если, путь пpоpубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жаpком бою испытал, что почем,-
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если pуки сложа
Наблюдал свысока,
И в боpьбу не вступил
С подлецом, с палачом,-
Значит, в жизни ты был
Ни пpи чем, ни пpи чем!
Мои любимые стихи Высоцкого!
Ради этих баллад я раз пять ходил смотреть в кино убого снятый фильм "Баллада о доблестном рыцаре Айвенго"!
Руна Рэйдо
22.12.2006, 13:29
Отвратительно снятого, если бы не шут в исполнении Филлипенко и веселый монах-фильм бы не спасли даже эти песни.
И я смотрела только из за баллад.
Вот ещё одна.
Баллада о вольных стрелках.
Если рыщут за твоею
Непокорной головой,
Чтоб петлей худую шею
Сделать более худой,
Нет надежнее приюта -
Скройся в лес, не пропадешь,
Если продан ты кому-то
С потрохами ни за грош.
Бедняки и бедолаги,
Презирая жизнь слуги,
И бездомные бродяги,
У кого одни долги, -
все, кто загнан, неприкаян,
В этот вольный лес бегут,
Потому что здесь хозяин -
Славный парень Робин Гуд!
Здесь с полслова понимают,
Не боятся острых слов,
Здесь с почетом принимают
Оторви-сорвиголов.
И скрываются до срока
Даже рыцари в лесах:
Кто без страха и упрека -
Тот всегда не при деньгах.
Знают все оленьи тропы,
Словно линии руки,
В прошлом - слуги и холопы,
Ныне - вольные стрелки.
Здесь того, кто все теряет,
Защитят и сберегут:
По лесной стране гуляет
Славный парень Робин Гуд!
И живут да поживают,
Всем запретам вопреки,
И ничуть не унывают
Эти вольные стрелки.
Спят, укрывшись звездным небом,
Мох под ребра подложив.
Им, какой бы холод ни был,
Жив - и славно, если жив.
Но вздыхают от разлуки -
Где-то дом и клок земли -
Да поглаживают луки,
Чтоб в бою не подвели.
И стрелков не сыщешь лучших.
Что же завтра, где их ждут -
Скажет первый в мире лучник -
Славный парень Робин Гуд!
БЕДА
Я несла свою Беду
По весеннему по льду.
Надломился лед - душа оборвалася,
Камнем под воду пошла,
А Беда, хоть тяжела,-
А за острые края задержалася.
И Беда с того вот дня
Ищет по свету меня.
Слухи ходят вместе с ней с Кривотолками.
А что я не умерла,
Знала голая ветла
Да еще перепела с перепелками.
Кто ж из них сказал ему,
Господину моему,-
Только выдали меня, проболталися.
И от страсти сам не свой,
Он отправился за мной,
А за ним - Беда с Молвой увязалися.
Он настиг меня, догнал,
Обнял, на руки поднял,
Рядом с ним в седле Беда ухмылялася...
Но остаться он не мог -
Был всего один денек,
А Беда на вечный срок задержалася.
1972
Очень неплохо исполняет Марина Влади! И её лёгкий акцент только шарму придаёт!
А исполнение Пугачёвой мне совсем не нравится - профессионально, но без души!
Цитата(Студиоз @ 2.6.2007, 15:59) [snapback]81947[/snapback]
Очень неплохо исполняет Марина Влади! И её лёгкий акцент только шарму придаёт!
А исполнение Пугачёвой мне совсем не нравится - профессионально, но без души!
Точно,согласен,да и Марине Влади есть что передать,все же такая любовь...
За меня невеста отрыдает честно,
За меня ребята отдадут долги,
За меня другие отпоют все песни,
И, быть может, выпьют за меня враги.
Не дают мне больше интересных книжек,
И моя гитара - без струны,
И нельзя мне выше, и нельзя мне ниже,
И нельзя мне солнца, и нельзя луны.
Мне нельзя на волю: не имею права,
Можно лишь от двери - до стены,
Мне нельзя налево, мне нельзя направо,
Можно только неба кусок, можно только сны.
Сны про то, как выйду, как замок мой снимут,
Как мою гитару отдадут,
Кто меня там встретит, как меня обнимут,
И какие песни мне споют
В. Высоцкий
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если, руки сложа,
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, палачём,
Значит в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
В.С. Высоцкий.
ДИАЛОГ У ТЕЛЕВИЗОРА
- Ой, Вань, гляди, какие клоуны!
Рот - хоть завязочки пришей...
Ой, до чего, Вань, размалеваны,
И голос - как у алкашей!
А тот похож - нет, правда, Вань,-
На шурина - такая ж пьянь.
Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь,-
Я - вправду, Вань!
- Послушай, Зин, не трогай шурина:
Какой ни есть, а он - родня,-
Сама намазана, прокурена -
Гляди, дождешься у меня!
А чем болтать - взяла бы, Зин,
В антракт сгоняла в магазин...
Что, не пойдешь? Ну, я - один,-
Подвинься, Зин!..
- Ой, Вань, гляди, какие карлики!
В джерси одеты, не в шевьет,-
На нашей пятой швейной фабрике
Такое вряд ли кто пошьет.
А у тебя, ей-богу, Вань,
Ну все друзья - такая рвань
И пьют всегда в такую рань
Такую дрянь!
- Мои друзья - хоть не в болонии,
Зато не тащат из семьи,-
А гадость пьют - из экономии:
Хоть поутру - да на свои!
А у тебя самой-то, Зин,
Приятель был с завода шин,
Так тот - вообще хлебал бензин,-
Ты вспомни, Зин!..
- Ой, Вань, гляди-кось - попугайчики!
Нет, я, ей-богу, закричу!..
А это кто в короткой маечке?
Я, Вань, такую же хочу.
В конце квартала - правда, Вань,-
Ты мне такую же сваргань...
Ну что "отстань", опять "отстань",
Обидно, Вань!
- Уж ты б, Зин, лучше помолчала бы -
Накрылась премия в квартал!
Кто мне писал на службу жалобы?
Не ты?! Да я же их читал!
К тому же эту майку, Зин,
Тебе напяль - позор один.
Тебе шитья пойдет аршин -
Где деньги, Зин?..
- Ой, Вань, умру от акробатиков!
Гляди, как вертится, нахал!
Завцеха наш - товарищ Сатиков -
Недавно в клубе так скакал.
А ты придешь домой, Иван,
Поешь и сразу - на диван,
Иль, вон, кричишь, когда не пьян..
Ты что, Иван?
- Ты, Зин, на грубость нарываешься,
Все, Зин, обидеть норовишь!
Тут за день так накувыркаешься...
Придешь домой - там ты сидишь!
Ну, и меня, конечно, Зин,
Все время тянет в магазин,-
А там - друзья... Ведь я же, Зин,
Не пью один!
[quote name='Brother' date='20.12.2006, 22:55' post='70368']
Две песни серьезные:
Песня о друге
Если друг оказался вдруг
И не друг и не враг, а так.
Если сразу не разберешь,
Плох он или хорош.
Парня в горы тяни - рискни,
Не бросай одного его.
Пусть он в связке одной с тобой.
Там поймешь, кто такой.
Если парень в горах не ах,
Если сразу раскис и вниз,
Шаг ступил на ледник и сник,
Оступился - и в крик.
Значит, рядом с тобой чужой.
Ты его не брани - гони.
Вверх таких не берут, и тут
Про таких не поют.
Если ж он не скулил, не ныл,
Если хмур был и зол, но шел,
А когда ты упал со скал,
Он стонал, но держал,
Если шел он с тобой, как в бой,
На вершине стоял, хмельной,
Значит, как на себя самого,
Положись на него.
Сильная песня, ее актуальность неиссякает .........
Жили-были евреи Высоцкие
А где они жили и когда были? Попробуем ответить на этот вопрос в 73-ю годовщину со дня рождения артиста и поэта Владимира Высоцкого.
Вот что сказал сам поэт:
В розоватой заре человечества
Много громких великих имён:
Просто дети и дети отечества,
Цезарь, Карл, Ганнибал и Катон.
Были раньше поэты отменные
Плафт, Вергилий, Гомер, Алканой.
Македонский деянья отменные
Совершал под счастливой звездой.
Песнопеньям хвалебным не вторю я,
О великих не будет рассказ.
То, о чём умолчала история,
Я поведаю людям сейчас.
В дни, когда все устои уродские
Превращались под силою в прах,
В Риме жили евреи Высоцкие
Неизвестные в высших кругах.
Набросок завершается шутливым заключением, намёком на более позднее состояние вопроса: "Стихотворение не окончено, т.к. автор впал в антисемитизм, а дальнейшие сведения о Высоцких погребены в толще веков".
Разумеется, никаких Высоцких ни в Древнем Риме, ни где бы то ни было, в "толще веков" не существовало, т.к. фамилии у евреев появились на рубеже XVIII - XIX столетий, но род, в виде цепочки неизвестных нам Моше, Шимонов, Ицхаков и др. не менее достойных представителей, протянулся через тысячелетия, через сотни поколений до наших дней.
Более точные данные, почти с середины XIX века, стали известными несколько лет назад благодаря трудам киевлян Михаила Кальницкого и Вадима Ткаченко, которым удалось найти в раввинатских книгах и архивах ряда организаций записи о предках Владимира Высоцкого вплоть до упоминания имени двух прапрадедов. С тех пор сведения не раз перепечатывались в разных публикациях, но без краткого повторения в нашей теме трудно обойтись. Пройдёмся по достоверным, документально подтверждённым данным, и постараемся дополнить необходимыми деталями.
1.1. Высоцкий Шлиом (Шлёма) (186?-1915?), прадед поэта, из-под Бреста, преподаватель русского языка, имевший также и профессию мастера-стеклодува; жена - Бульковштейн Хаша (Хася)-Фейга Лейбовна - прабабушка (а следовательно, Лейба Букльковштейн - прапрадед).
Если принять поколение Шлиома Высоцкого за первое, точно установленное по архивным документам, в династии Высоцких (хотя известны имена двух прапрадедов: Лейба Бульковштейн и Мордко Бронштейн, о нём см. ниже), тогда поэта, автора и певца-исполнителя своих песен, актёра Театра на Таганке, Владимира Семёновича Высоцкого надо отнести к четвёртому поколению, а самые юные на сегодняшний день Высоцкие - внуки поэта, оказываются шестым поколением "от рождества" Шлиома Высоцкого.
У Шлиома было четверо детей, можно обозначить соответственно - 2.1, 2.2, 2.3, 2.4: дочь Мария и сыновья Исаак, Лион (видный инженер-химик, который стал основателем Киевского завода "Химэфир") и Вольф - дед великого поэта, певца-исполнителя собственных песен, актёра Театра на Таганке и киноактёра.
Трагична судьба семьи Марии: она, её муж и дети были убиты немцами. Только Суламифь, которая училась в Минске и успела эвакуироваться, не стала жертвой чудовищного злодеяния. Сейчас Суламифь, двоюродная тётя Владимира Высоцкого, живёт в Израиле. От неё мы знаем некоторые детали жизни второго и третьего поколения Высоцких.
Пойдем дальше по линии прямых предков поэта.
2.4. Высоцкий Владимир Семенович (Вольф Шлиомович) (1889-1962) - дед (Киев, Москва). По воспоминаниям некой дамы, школьной знакомой его детей, выступавшей на одном из форумов Высоцкого под псевдонимом "Родственница" и "Посторонняя": "...очень близкие называли его иногда Вэлвел".
Владимир Семёнович-старший отличался глубокой интеллигентностью, беспокойным характером и страстью к обучению. У него было три высших образования - юридическое, экономическое и химическое. Он интересовался живописью, готовил монографию на эту тему, но не издал ввиду исторических катаклизмов, потрясавших страну. Имя деда упоминается Владимиром Семёновичем-младшим при исполнении одной из песен.
1-я жена Владимира/Вольфа, т.е. бабушка Владимира Семёновича Высоцкого-младшего - Бронштейн Дора (она же: Дебора, Иродиада, Ирина, Дарья Алексеевна - в зависимости от изменений вкуса и обстановки в разные годы жизни) Евсеевна Высоцкая, Семененко по второму мужу, 1891-1970 - родом из Житомира, потом жила в Киеве, имела среднее медицинское образование (акушерские курсы), работала косметологом. Её отец, т.е. второй прадед поэта, Бронштейн Овсей-Гешель Хаим-Мордкович (таким образом, Мордко Бронштейн - имя ещё одного прапрадеда поэта), согласно данным Житомирского архива: мещанин Волынской губернии, иудейского вероисповедания, 37 лет, семейный, окончил полный курс бывшего Житомирского еврейского учительского института.
После развода Вольф и Дора/Дарья вступили в повторные браки, смешанные. Сын деда по второму браку, Владимир Владимирович - третий дядя поэта, моложе племянника на несколько лет (см. на фото с собакой).
Бабушка вторым браком вышла замуж за Г.Л.Семененко. В период оккупации Киева фашистами, замужество с неевреем спасло бабушку от смерти в Бабьем Яре, она даже продолжала работу. Соседи - семья Мельниченко, не выдали её немцам даже под дулом пистолета. Многочисленные клиенты и знакомые тоже не проявили желания выслужиться доносом перед нацистами.
Бабушка была заядлой театралкой, очень хорошо понимала внука, с удовольствием слушала его песни, живо реагировала на его юмор.
Дети Вольфа и Доры по первому браку.
3.1. Высоцкий Семён Владимирович (1916-1997) - отец поэта, кадровый военный, потом - работник связи; его первая жена - Серегина Нина Максимовна (1912-2003) - мать (основная специальность - переводчица, немецкий язык). Вторая жена, Евгения Степановна Лихолатова-Высоцкая, нежно любила Володю и, в годы его жизни в семье отца, когда Нина Максимовна жила отдельно, по-матерински заботилась о мальчике, который тоже очень любил "тётю Женечку".
3.2. Высоцкий Алексей Владимирович (1919-1977) - дядя В.Высоцкого. Образование: артиллерийское училище, факультет журналистики МГУ.
Женился в начале войны на Таран Александре Ивановне (1923 - 2008) (следовательно - тётя), кубанская казачка, военфельдшер той же части. Их дети, Александр и Ирэна.
Семья дяди оказала большое влияние на формирование личности племянника, поэтому о нём чуть подробнее. От Алексея Владимировича Володя слышал рассказы о войне, о боевых товарищах - дядя прошёл путь от командира огневого взвода до начальника штаба 124-ой гаубичной артиллерийской бригады большой мощности 20-й артиллерийской дивизии РГК. В последние дни войны орудия бригады вели огонь по Рейхстагу. Алексей Владимирович - автор ряда очерков, повестей, документальных фильмов. Трилогия А.В.Высоцкого "Весна в Берлине", включающая повести "И пусть наступит утро", "Дороги огненной земли" и "Весна в Берлине", была издана в 2010 году, к 60-летию Победы, дочерью Ирэной Алексеевной.
Надо отметить, что дядя был более прямым и независимым в суждениях, чем родной отец поэта, и такая же черта в полной мере проявилась в творчестве Владимира Высоцкого. В лаборатории "дяди Лёши" в Доме техники министерства речного флота РСФСР, были выполнены первые профессиональные записи исполнения песен Владимиром Высоцким. Дочь Алексея Владимировича Высоцкого, двоюродная сестра поэта, Ирэна Алексеевна, профессиональный писатель, рассказала о семейных корнях, детских годах и возмужании Владимира своей в книге "Мой брат Высоцкий. У истоков" ("Ризалт", Москва, 2005, 2008). Как упомянуто выше, в прошлом году она издала книгу отца.
"КУДА ВСЁ ДЕЛОСЬ И ОТКУДА ЧТО БЕРЁТСЯ?.."
Уже в поколении деда поэта, поколении, рождённом в ортодоксальных семьях и даже сделавших детям брит-милу (есть соответствующая запись в раввинатской книге), но большую часть жизни проживших в советской действительности, началось "брожение": отход от еврейских традиций. Как отмечалось выше, по вторым бракам партнёры деда и бабушки не были евреями, бабушка перешла в православие.
Браки отца и дяди поэта совершались по гражданскому обряду, их жёны не были еврейками, т.е. это были типичные советские, вполне интернациональные семьи, без каких-либо национальных предрассудков и религиозных традиций. Но всё же, в глубинах памяти, сохранялось что-то от еврейских корней. По свидетельству израильской родственницы Высоцких Суламифи, старшее поколение, Вольф и Дора, дома говорили между собой на идише, значит, их дети были, по крайней мере, знакомы с языком, а, как известно, слова из усвоенного с детства языка прорываются в течение всей жизни, даже там, где в этом совершенно нет необходимости. Несомненно, что отдельные словечки были знакомы будущему поэту.
Знаменательное сообщение читаем в книге "Мой брат Высоцкий. У истоков". Ирэна Алексеевна вспоминает:
"Алексей Владимирович появился на свет 18 июля 1919 года. Я не случайно подчёркиваю даты. Именно 18 июля в дом, где родился мой отец, попадает снаряд... Папа считал, что спасло их с Ириной Алексеевной число 18, которое раскладывается на "1" и "8" и в сумме даёт "9" - божественное начало" (сс.124-125).
Выходит, что Алексей Высоцкий, при всей своей светскости, был даже в какой-то степени знаком с принципами гематрии и придавал им некоторое значение!
Владимир Высоцкий родился 25 января 1938 г.
В паспорте поэта в графе 5 - национальность, стояло твёрдое "русский". Ни на чём не основанное утверждение Л.Абрамовой о крещении Владимира Высоцкого в Армении, повторённое с её слов сыном Аркадием и множеством печатных изданий, категорически опровергается Давидом Карапетяном, неотступно сопровождавшем друга в той поездке. В.Туманов тоже подтвердил, что религиозным человеком Высоцкий не был, крещения не принимал.
А вот неудачная попытка "нехристя" обвенчаться с Ксенией Афанасьевой - имела место.
Казалось бы, еврейский вопрос в роду Высоцких решён окончательно, если бы не...
Не только один из "лирических героев" Высоцкого, но и миллионы его соотечественников были уверены, что "считаться шпаной и бандитом" плохо, но с энтузиазмом относились к проявлениям антисемитских "пережитков" в окружающих, да и в себе. Недаром в песне "Антисемит", звучат такие слова: "На их стороне хоть и нету законов, поддержка и энтузиазм миллионов", а в одном из вариантов ещё убийственнее: "...всех наших двухсот миллионов". Государственный антисемитизм "страны Советов" постоянно подпитывал этот народный "энтузиазм". Так что, несмотря на благополучную запись в "пятой графе", забыть о своих корнях было трудновато, как и не почувствовать на себе воздействия "пережитков". Легко представить, что "чувство локтя,/Который мне совали под ребро", поэт усвоил много раньше, чем написал эти строчки совсем по другому поводу.
Казалось бы, какое значение имеет "копание" в еврейских корнях поэта, если он ушёл от них? Но ушёл ли?
"Казалось мне, я превозмог
И все отринул.
Где кровь, где вера, где чей Бог?..
Я - в середину.
Я вырвался из плена уз,
Ушел - не ранен..."
Разрешите не поверить этому "ушёл - не ранен": еврейская составляющая "в крови" поэта зримо отражается в его произведениях.
Как мы знаем, творчество - процесс сложный, иногда причудливо играющий по собственным правилам и капризам, подпитывающийся самыми разными источниками. И в творчестве русского поэта Владимира Высоцкого мы нередко слышим голос крови, временами совершенно явственный и чёткий, а уж "отголоски" - многократно. В нашей работе "Высоцкий и еврейский мир" (Г.Брук, В.Хазанский, 2009, опубликованной на сайте "Заметки по еврейской истории" и в альманахе "Еврейская старина", выпуск 1/2009, изд-во "Общества любителей еврейской старины", Ганновер, 2009), мы перечислили произведения Высоцкого, где встречаются "евреи". Притом, в самых разных ипостасях, от главного героя, например "Мишка Шифман", до мимолётного упоминания еврейского имени или национальности героя: "Китаец Мао обошёл еврея Маркса", "...Где место есть для зеков, для евреев и недоистреблённых басмачей". Часто евреи появляются в стихах Высоцкого в виде бытовых деталей, рядовых персонажей повседневной жизни, что гораздо отчётливее указывает на его именно кровную связь еврейством, чем любые декларативные заявления. Например:
"Абрашка Фукс у Ривочки пасется..."
"...По всей Одессе тут и там канавы, -
Для русских - цимес, для еврейских - цорес..."
"...Ведь было время - мы у Каца Борьки
Почти что с Мишком этим не кивались".
(1979 г.)
Причём, некоторые стихи просто невозможно понять, не зная об истоках словечек, фраз и идей и традиций.
Приведём несколько примеров. В песне неизвестного нам автора "Здравствуйте, моё почтенье...", которая исполняется многими певцами с вкраплениями идишских словечек, Высоцкий вставляет отсебятину: "С Велвелом завёл я дружбу...". А Велвел, см. выше - это один из вариантов имени его родного, еврейского деда.
"Жил в Бобруйске, сам я русский..." ("Перед выездом в загранку..."), пел Высоцкий, а те, кто не знает, что Бобруйск был одним из центров еврейской культуры, не заметит здесь некоторого намёка на специфическую деталь - герой как бы оправдывается от возможных ассоциаций с 5-й графой.
О своей кровной принадлежности к еврейству Высоцкий упоминал в разговорах с Маркишем и Городницким, со своей двоюродной сестрой Ирэной Алексеевной Высоцкой.(4.3.2010, 4:11)
"Ирэна Высоцкая: "А чего скрывать - мы с Вовой были наполовину евреями. И, конечно, этот факт на его творчестве не мог не сказаться".
Из песен Высоцкого мы видим, что он был хорошо знаком с реалиями Ближнего Востока: "Вот место Голды Меир мы прохлопали, нам этого потомки не простят!", а в вариантах упоминался и Моше Даян и готовность "поехать в Тель-Авив" ("Лекция о международном положении, прочитанная в вытрезвителе", 1979), а в песне "Не состоялось", более известной как "Мишка Шифман", упомянул не только об Израиле и "Голосе Израиля" ("Голду Меир я словил в радиоприёмнике/И такое рассказал, до того красиво..." - в те-то годы), но и о Ближневосточном конфликте: "...ну а где агрессия - там мне не резон", а в набросках ещё детальнее: "Под ружьём и бабы там - /Просто срам и страх!/Потому - арабы там/Прямо в двух шагах".
Не все замечают, что в песне отражено и такое явление социалистического реализма, как "отказничество", когда евреям не давали разрешений на выезд в Израиль:
Мишке там сказали "нет"...
Мишка пьет проклятую, -
Говорит, что за графу
Не пустили - пятую.
Возможно, что в "Сказке о несчастных лесных жителях" в словах: "...здание ужасное, /Издаля напоминавшее ООН" содержится намёк на необъективность ООН к Израилю.
В отличие от Евтушенко или Вознесенского, Высоцкий практически не писал стихов "набатного" стиля, в которых гражданская тема била бы прямо в лоб. Поэтому у него нет произведений типа "Бабий яр", "Ров" или "Зов озера". Гражданственный мотив прослушивался частенько как бы вторым планом. Так, сквозь внешнее фиглярство песни "Запретили все цари всем царевичам -/ Строго-настрого - ходить по Гуревичам..." - просматривается трагическая судьба евреев в России: "... назвали всех троих дочек ведьмами./И сожгли всех трех цари их умеючи...".
Явное влияние еврейских корней В.Высоцкого на его творчество проявляется во множестве еврейских словечек (отчасти усвоенных от отца - по воспоминаниям упомянутой "Родственницы"), имён, фамилий и темочек, которые встречаются в десятках стихов "с евреями", и даже прозе. Последнее - особенно интересно, т.к. в прозе над выбором слов не довлеют трудности с подбором рифмы, т.е. что хотел, то и написал, а не потому, что, скажем, для рифмы к слову "электрификация" нужны "Кац и я". Вспомним: "...влюбились в дирижера Файера или Файдильмера (это неважно, важно, что он - еврей и не стоит этого)... "...а у меня все оттуда, с Запада - все польские евреи. Но этого никто не знает. Все думают, что я негр" (из памфлета "Дельфины и психи").
...И ПОД ВЛИЯНИЕМ МОЛИТВЫ
Но, оказывается (или мне кажется?), что влияние еврейских корней на творчество поэта словечками и тематикой не ограничилось!
Самым неожиданным, на что мы обратили внимание при изучении поэзии Высоцкого, полагаю, надо считать схожесть архитектоники нескольких его стихов с архитектоникой ряда еврейских молитв, т.е. речь может идти влиянии на творческие приёмы поэта.
Был ли поэт быть знаком, скажем, с "Шма, Исраэль"? Утверждать нельзя, мы не располагаем прямыми указаниями. Но то, что такая возможность у него была, следует из факта его общения с дедушкой и бабушкой, которые получили еврейское воспитание. В последующей "светской-советской" жизни, они не соблюдали еврейских традиций, но не было и нет еврея, воспитанного в ортодоксальной еврейской семье, который бы не знал "Шма, Исраэль", этой основополагающей молитвы иудея. Да и еврейских друзей и знакомых в окружении В.Высоцкого, было гораздо больше, чем полагается по среднестатистической норме на рядового россиянина. Так что, кроме дедушки и бабушки, было где услышать о "Шма...", было у кого узнать. А любознательность поэта, как известно, тоже далеко выходила за среднюю.
А теперь...
Вот фрагмент одного текста, взятый нами из многих подобных (разбивка на строки выполнена нами так, чтобы подчеркнуть принцип построения).
"Да будут дарованы с небес
избавление,
милость,
любовь, и
милосердие, и
долголетие, и
пропитание в изобилии, и
поддержка Всевышнего, и
здоровье, и
хорошее зрение, и
потомство здоровое и крепкое,
потомство, которое
не прекратит и
не прервет изучение Торы..."
Сравним:
"Я спокоен - Он мне всё поведал.
"Не таись", - велел. И я скажу,
Кто меня обидел или предал -
Покарает Тот, кому служу.
Не знаю как - ножом ли под ребро,
Или сгорит их дом и всё добро,
Или сместят, сомнут, лишат свободы...
Когда - опять не знаю, - через годы
Или теперь, а может быть - уже...
Судьбу не обойти на вираже
И на кривой на вашей не объехать,
Напропалую тоже не протечь.
А я? Я - что! Спокоен я, по мне - хоть
Побей вас камни, град или картечь".
(1979 г.)
Не кажется ли этот строй стихов "...отголоском старинных молитв"? Такие перечисления определений, обстоятельств, уточнения через систему придаточных предложений совершено нехарактерны для русской поэзии, но свойственны иудаизму, где каждое положение разъясняется со всей возможной точностью, чтобы не оставить никакого недопонимания.
Подобное же обстоятельное описание "принятых мер" видим и в "Дне без единой смерти":
"Вход в рай забили впопыхах,
Ворота ада - на засове,
Без оговорок и условий
Все согласовано в верхах.
Старухе Смерти взятку дали
И погрузили в забытье -
И напоили вдрызг ее
И даже косу отобрали.
Никто от родов не умрет,
От старости, болезней, от
Успеха, страха, срама, оскорблений.
Ну а за кем недоглядят,
Тех беспощадно оживят -
Спокойно, без особых угрызений..."
Чем ещё, как не тем же "отголоском..." можно объяснить столь своеобразный строй стихов? В русской поэзии приём перечислений достаточно распространен, но обычно по типу "однородных членов". А принцип уточнения каждого положения целой системой пояснений, для русских стихов нетипичен, тогда как для еврейских религиозных текстов этот приём весьма характерен. Мне трудно отказаться от ощущения, что поэт был знаком с еврейскими текстами, когда писал такие стихи.
ВОЗВРАЩЕНИЕ К КОРНЯМ
В заключение, вернёмся к родословному древу Высоцких, проследим метаморфозы старинного еврейского рода.
"Пращуры" - традиционные евреи. Дед и бабушка, выросшие в ортодоксальных еврейских семьях, отошли, как уже упоминалось, от соблюдения традиций, вели вполне светский образ жизни и во вторых браках выбрали в спутники неевреев. Отец и дядя без особых формальностей сменили запись в "5-й графе" на "русский", и были женаты на нееврейках. В паспорте поэта было записано "русский", его жёны были нееврейками и сам он писал в одном из писем второй жене, Людмиле Абрамовой: "по паспорту и в душе русский" (4 марта, 1962 г.), хотя в другом письме намекал и на еврейскую составляющую своих кровей: "стал похож на русского вахлака, от еврейства не осталось и следа" (18 июля, 1964 г.). Сейчас Л.Абрамова - истая христианка.
Приверженцем православия стал и старший сын Аркадий. Казалось бы, процесс отдаления представителей рода Высоцких от корней, начавшийся с поколения деда, завершён. Но, не зря вырвались у поэта стихи:
"...как химера, наш союз
Смешон и странен".
Отступничество всегда, у всех народов считалось тяжким грехом. Не могла оставаться спокойной больная душа отступника, грызла её совесть:
"И гены гетто живут во мне
Как черви в трупе".
И вот недавно было получено неожиданное известие из Америки: проживающая там внучка поэта, Наташа Высоцкая, дочь его сына Аркадия, вышла замуж по еврейскому обряду.
Свежий побег потянулся к старым ветвям рода Высоцких. Что это? Случайность? Голос крови? Предопределение и возвращение к истокам?
Сказал царь Соломон: "Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои".
И откликнулся Высоцкий:
"...Ничье безумье или вдохновенье
Круговращенье это не прервет.
Не есть ли это - вечное движенье,
Тот самый бесконечный путь вперед?"
(1972 г.)
Автор благодарит Виталия Хазанского (Бостон) за дружеское содействие при подготовке этой публикации.
Геннадий БРУК, Тель-Авив
Еженедельник "Секрет"
Ну а как понимать слова.
" На все я готов,на разбой и насилье.
И бью я жидов и спасаю Россию."