Прозаические миниатюры., Отрывки,мысли,голоса....ТОЛЬКО АВТОРСКИЕ Опции

[sahvan]

Хочу попробовать открыть тему прозаических миниатюр. У кого что наболело, кто хочет о чем то поведать.... Дерзайте...

[sahvan]

Ад.
Не огненной пропастью в глубине подсознания мне видится наказание за всяческие грехи.Грехи – облеченные в одежды правового цинизма и лицемерия. Ад. Где он? Где истоки всеобъемлющего страха перед неизбежной казнью? Кто придумал, что смерть лишь переход, а не успокоение? Что за нашу мимолетную жизнь, прожженную чередой преступлений перед самим собой, последует видение гиенны.
Формула абсолютного счастья устарела. Индивидуум потерял возможности и права на него. Миллион сопостовляемых причин и поступков, решений и сиюминутных желаний породили в человеке Ад. Каждый сам заслуживает свой, неизмеримо глубокий и запредельно огромный. Он на первый взгляд непреодолим, на второй безупречен.
Несмотря на грани и рамки, в которые Библия и Коран загнали понятие Ад – он уже живет в человеке, с первых осознанных минут.Не адские ли муки испытывал человек – убивая себе подобных? Не горел ли он – расстреливая в упор собственные желания и не разрывало ли ему грудь ощущение пожизненного заключения в самом себе.Не мучился ли он от недостатка амфетамина - проклиная любимую жизнь за ее безобразно стройную систему вычурных сфер влияния и структур поведения.
Ад не в том конце туннеля, за которым никто не был, но все верят. Ад уже внутри. Он изначально поселился и грозит из за угла селезенки кривым пальцем сомнения и страха.
На аншлаг Ада всегда найдется лишний билет с самым лучшим углом обзора и с переносным моноклем, рассекающим время. На арене – твоя жизнь, загнанная стеклянным сооружением твоих же страхов – мечется по кругу, уходя от метких ударов хлыста.Попереживай за нее, поднося монокль к ослепшим глазам. Посочувствуй дрессировщику – пожалей его за неумение и слабость, по отношению к себе самому.
В этой ложе свободные места давно проданы. Вокруг тебя – кучка подобных тебе кусков мяса – смотрят свое реалити шоу. Разыгрываемое для них ядовитыми щупальцами комедиантов на службе у падших ангелов. Ангелы – весьма завистливые существа. Особенно – падшие. Они многое не простят, а главное не заметят. Их бреющий полет над твоими поступками обусловлен магнитным притяжением. Они работают на тонком уровне малейших колебаний человеческих мыслей и памяти, улавливая и отфильтровывая лишь самые низменные – отправляя их на переплавку в груды цемента и обрушивая на голову внезапным дождем из камней, в глубине которых мысль трансформировалась под пытками в мишень.
В каждом яблоке – свои искушающие мысли. В каждом последующем поступке – изгнание из рая. Проповедовать с креста легче – но неописуемо больно. Грань уже стерта и путь через Крест в Рай напоминает Ад.
А может сама идея затерялась в эфемерном сгустке времени? Может пропуск в Рай обязательно должен быть отмечен Адской печатью? Непонимание – страшнее всех орудий рая.
Ослепили непониманием и наказали глухотой. Как счастлив художник – никогда не видевший своих картин. Поэт – ненавидящий свои произведения . Игрок – взрывающий казино.
Лишь пассивное наблюдение обречено на вымирание. Тебя не примут ни там ни тут. Отречение – маска , которую сорвут при входе в любое измерение. Отречешься от Рая – и Ад тебя не примет. Отречешься от Ада – и тебе не будет ясен смысл Райских свечей.
Ад вне тебя и внутри тебя. Вопрос лишь на сколько твоя физическая оболочка крепка, чтобы противостоять подступающему кашлю обреченной к вымиранию старости.
Умирать намного легче , чем это принято думать. Кто то уже умер в себе , и роботом движется по кругу. Внутри него Ад, а внешний облик может быть безупречен.
Ипостасей множество , а кругов еще больше. Каждый виток наполнен смыслом. Страшиться поздно . После драки махать нечем. Флажки безнадежно устарели . Страх себя исжил.
В Аду я только усмехнусь, горя на костре. Я умею гореть. Адом меня пугать поздно.


Сахвана.

[Brother]

Интересное мнение о внутреннем мире,своя боль и разочарование.Ведь ада как такого го не существует,есть астрал,где душа мается.Найти гармонию со своим "я",уйти от неожиданных всплесков и поступков.Если бы научиться владеть собой,не принебрегать Бо...ими заветами(не убей,не прилюбодействуй...и т.д.).Суметь обладать своими чувствами.Можно говорить красиво,но когда человек попадает в какую ситуацию,как игрок или поэт,хотя много случаев при жизненных непризнаний.Тех же художников,после смерти,картины чьих продаются за миллионы,а при жизни влокут бедное существование.Ну что поделать,если так жестоко и несправедливо.Но впадать в крайности?

[sahvan]

Не впадание в крайности,а скорее поток деструктивного сознания... навеяло,так сказать,некоторыми мыслями и образами...

[Brother]

Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И ранят в кровь свои босые души(В.Высоцкий)
Может речь идет о выдающихся,ранимых людях.О неординарных примерах в жизни.Какая борьба может быть,если человек живет спокойно от зарплаты к зарплате и его не беспокоит,не будоражит.Вот если бард или поэт,протестант или революционер.Так тут падение больное.Постоянная борьба двух противоположностей в себе.Еслиб не так,то и не рождались шедевры,не крушились бы миры,не создавались бы гениальные вещи,дела.Миром движет и добро и зло,так и как в каждом из нас есть два полюса,только зависит от индивидуальности,что перевесит,что преобладает в тебе.Так же от ситуации,внутреннего мира твоего.Твоя образованность и интеллигентность.

[sahvan]

Особенно тяжело когда в голове миллион мыслей которые хочется донести до людей и проявить если даже не эрудированностьа скорее просьбу о понимaнии.

[sahvan]

Восторг

Она смотрела на мир широко удивленными глазами. Мир цинично щурился и хихикал ей вслед.
Ее пробуждение было сводной сестрой Восторга. Ничто так не табуировано в наш безумный век, как неподдельный Восторг. Ничто не вызывает большего антагонизма у категории не проснувшихся людей, чем чей либо Восторг брызжущий с раннего утра. Гипертрофированное восхищение чем-либо – сольный протест, хлопанье дверьми, смачный плевок в лицо не проснувшейся толпе. Толпа обманута по определению. Толпе нравится это состояние. Состояние массовой мистификации – бальзам для усредненного сознания. При этом, «касте не проснувшихся» перманентно мерещиться, что почистив зубы, помочившись, сладко зевнув, потянувшись, огрызнувшись и издав всевозможную гамму других непотребно-животных звуков, она стала автоматически обладательницей красного диплома факультета МГУ, при кафедре волновых процессов и общей физики. Она – могла бы стать для них классической притчей с дидактическим запашком. Эмпирическим доказательством их глубочайшего заблуждения. Человечество вообще склонно заблуждаться во всем, что требует пристального профрейдисткого самокопания и системного анализа. При всей супостатичности окружающего нас мира, каждый в отдельно взятой экстремальной ситуации не стоит выеденного яйца. Каждому подавай на блюдце бихивьеристкую модель на все случаи и напасти быстро пролетающей жизни. Тем временем она – являлась примером для самой себя. Примером - самодостаточного восторга. Отсюда, ее качественный отрыв в миллионы световых лет от самолюбования-самобичевания масс на тему: «На что ушли драгоценные годы жизни?»
Она просыпалась в восторженном трансе и с беззаботной легкостью в сердце засыпала, когда другие глотали тонны снотворного от лучших фармацевтических фирм. Она просыпалась в фейверках радости от того, что просто проснулась; что была приглашенной на грандиозную выставку жизни; что соловьи Нью-Орлеана распевают спиричелс; что энергетических запасов солнца хватит на тысячи ее перерождений; что дыры в озоновом слое Земли обязательно затянутся; что Иран вопреки всем изобретет ядерное оружие, и вставит «по полные помидоры» империалистическим сверхдержавам и быть может США, с ее на хрен набившей оскомину экономической и милитаристской экспансией. Она просыпалась по утрам с восторгом. С восторгом от того, что понимая сложные глубинные процессы нашего таблоидного мира ей всегда удавалось оставаться за кулисами - потусторонним наблюдателем. Наблюдать со стороны – это больше чем засыпать с кислородной маской в стерилизованной камере Майкла Джексона. Наблюдать со стороны – это не дать насупленным дядям и тетям, втянуть тебя в их любимую «мыльную оперу» под названием «территориальные разборки по переделу нашего долбанного социального быта». Мир не проснувшихся – мир тех кто еще не понял, что нашими будничными рудиментами не победить время, не остановить естественные геронтологические процессы и не навязать коллективное мнение Б-гу, по поводу политкорректности его мироустройства. Мир не проснувшихся - мир вовремя не заснувших. Вовремя не заснувшие, обманывают себя в течении всей жизни, пока не переходят в директорию усопших навеки. Мир не проснувшихся – мир тех для кого эйфория должностной иерархии, выспренних семейных обрядов и стелящихся светских этикетов стали хроническим недосыпанием.
Она смотрела на мир широко удивленными глазами. Мир цинично щурился и хихикал ей вслед.

[Brother]

Вот потому и революционеры рождаются,не постоянно,а в промежутках,и сразу все просыпаются,и ломаются жизненные традиции,устои.Потом опять все засыпают на век,но не на века.Вся жизнь-это эволюция,стремление к усовершенствованию.Из обезьяны,к мыслящему индивидууму,по Дарвину.Но вот вопрос,почему в единственном чесле,а потому что масса живет размеренно,без особых запросов и требований к жизни.День прошел,да и ладно.Все живы здоровы,да и ладно.Живем на минимуме или в лучшем случае среднем уровне,да и ладно.Это не дорога к Коммунизму,в которой никто кормить не обещал(с).Облачные обстракции,задуренные,затуманенные умы нации,народов.Нужна взбучка,периодически.В каждом отечестве есть свои революционеры,но не пророки...

[sahvan]

Полночь.

Удивленная луна, на редкость ярка в отражении глаз. Вот она, за сетчаткой , за тонкими нервами притаилась, свет свой по капле вливает. Звезды почему то не вызывают прежний приступ недоступности. Прежнюю боль – от собственной мелочности, в сравнении с их cамодостаточностью. Волной накатывает молодость. Убирает морщину со лба, взорванное сердце нейронитями, руками опытного хирурга, ловко превращает в новое, шрамы уберет только новый мусорщик. А их по прежнему двое. Ложе меж ними давно в вулкан изверглось, лавою обожгло, сквозь боль силу разума силой света ослепило. Чувство падающего в бездну, руками бессильными за выступ скал хватающегося, там где узка грань между полоской света и бесконечно маленькой точкой черных дыр в их глазах. От их улыбок становятся сильнее электрические разряды по телу и дряблые пласты штукатурки содрагающиеся от ударов отбойного молотка. Уцелевшие клочки любовных писем испуганно взмывают вверх, стеклянными шариками скачут от пола до потолка, пробивают его насквозь. Мир изменился . Растворился в случайном жесте, в изменившемся тембре голоса , в сложной схеме физиологичности запутался , копной черных волос , яблоками пахнущих ,сплелся, зверьком испуганным притаился. Как можно ближе подкрался . Вот его дыхание на пороге моей волны восторженности. Сквозь прорезь окна , с выдохом на восток. От земли отрывает. Незаметно, их, не отрывающих друг от друга губ и глаз , неспешной волной на свежий воздух вынесло. На бреющем полете, огненно – восторженных , неясно за какие нити держущихся , слитых воедино и шепчущих порознь, над темным городом потоком воздуха плавно относило к северу. У сгиба его локтя , ее губы, невесомо горькие , свежестью отливали пену сумеречных красок осени. Стакатто его доминирующего сердца под ее легкими пальцами , одноногим фламинго застыло над свежими топями общества.
Их видели. Изумленно испуганные взгляды с небоскребов ханжества. Завистливо – гневные , с давно утративших курс
кораблей всевластия. Их сбивали. Дети – рогатками. Служащие – пресс – релизами, начальство – непререкаемым авторитетом, тинейджеры - музыкой, нищие – жалостью.
В их телах обвиняющие жесты оставляли шрамы терпения. Их поры забивала зеленая волна, ревниво отрывающая куски их душ. Но полет – он безграничен. Все море пошлости не в состоянии девятым валом обесцененных драгоценностей мещанства , сбить их бреющий полет над вершинами сосен.
Все убожество идолов и их поклонников , все величие бессердечия и напускная черствость равнодушия – ничто не в силах пробить тонкую пленку воздушных шариков , опускающих Их в правильной геометрической прогресии вверх. Их – безумно флиртующих , неистово отдающих, и ничего не просящих взамен. Постелить бы им реки безбрачия, усеять их путь гладкими шипами беззаботности.
Заслуженно получившие право никого не судить.
Никого не жалеть. Ничего не созидать. Получившие право на полет. На потоки поддерживающего воздуха. На согласное молчание. Молчание в ладонях друг у друга.

Sahvan

[skorpi]

Альгея

Аннотация:
"...Я люблю людей. Люблю, когда их нет. Я вышел на балкон и разрядил бы пистолет..." (Сплин)


Существование внутрь

...Тихо шла по заснеженному городку между деревьями. В свете фонарей, затерянных в их ветвях, резвились мохнатые снежные мухи. Все казалось сказочным. Новогодним. Несмотря на то, что до нового года оставался месяц и еще сколько-то.
Снежные лапы елей. Звезды - рассыпанные точки.
Глаза беспорядочно блуждали по белому - земле, темному - небу, золотому - свету, придуманному людьми для тех, кому без него страшно.
Ночь. Не холодно. Прекрасно. Хотя зима - ненавистна.
Зачем идти? Зачем в очередной раз потворствовать своим капризам? Зачем терять новоприобретенную свободу?
Надо. Хочется. Все мысли - об этом.
Может быть, еще и ничего не получится. Надежда на это и страх этого.
Мысли. Горькая насмешка над собой: дитятко сошло с ума. Дитятко бесится. Дитятко опять чего-то жаждет.
Легко и свободно. Полет. В темноте. Зачем нереальность, навеянная дурными действиями? Если и так хорошо? В этой ночи, наедине с собой. Да, кстати, где же люди?
Они что, вымерли? Не надо. Без вас хорошо, но... плохо.
ОН был прав. Полет в пропасть. И невозможность, нежелание остановиться.

Обратно летела как на крыльях. Ненавидела себя за слабость и позволяла ее себе, любимой.
Остановилась перед каким-то фонарем. В его отсветах купались земля и небо. Он рос из снега, из этой ночи, из мечты о несбывшемся. Детской мечты о жизни как наваждении. Умение его создавать очень ценно. Когда скучно.

[skorpi]

Взбежала по лестнице - темная и одинокая, она кралась рядом до самых дверей. Зашла. Вскипятила чайник. Включила музыку. Все это в темноте. Музыка казалась глючной и нереальной в пустоте, которая по привычке нахлынула и отпустила.
В голове помутнело. Но... одновременно была какая-то нечеловеческая ясность мыслей... Что-то вроде осознания... почти осознания смысла Вселенной.

Она сидела и смотрела в стенку. Усталая и странно спокойная. Никакой надрывности, истерик: ни снаружи, ни внутрь. Думала о пустом. Когда закрывала глаза, перед ними появлялся космос. Безмолвный и мрачный, он казался ей серым и страшным. Туманность, какое-то сплетение материи. Клубки, щупальца... "ЛОЖЬ, все ложь, - неожиданно подумала она. - Я всегда себе врала".
Больше ничего!

[skorpi]

В последние дни единственное, что пока не страшно, - это засыпать. И просыпаться. Просыпаться даже приятно. Особенно, если не было кошмаров. Открываешь глаза. Потягиваешься под одеялом, скидываешь его с голых плеч. Их ласкает свежий утренний воздух. Иногда покусывает, если особенно холодно на улице. И снова засыпаешь. Ну и что, что нужно вставать, выполнять общественный долг - насыщать день делами? Да, просыпаться приятно.
Засыпать еще приятнее. И - сложнее. Как это ни странно. Человека, измученного бессонницей, просыпающегося от любого шума, пугает в этой необходимости сна все. Мучаешь себя, бродишь по комнате как привидение, встаешь, садишься. Мозг отключен, почти не осмысливает действительность. Глаза слипаются, все чаще моргают, пытаясь раствориться, исчезнуть с лица того, кто их так мучает. Когда же все-таки удается уснуть, само по себе это становится праздником. Да, засыпать приятно.
Самое сложное - это наполнить время между засыпанием и просыпанием. Засыпаешь - просыпаешься, а что между? Если можно было бы спать всегда и видеть сны! Жить в наваждениях.

<...>: Что ты знаешь о снах?
<Безумец>: ...они могут сделать с тобой все, но они никогда не убьют тебя... а хорошо это или плохо - глупый вопрос...
Не убьют? Ты уверен, Всезнающий?!!

К любому человеку может однажды прийти ПУСТОТА...
"...Жизнь, богатая событиями, безынтересная для меня. Я никого не люблю и ничего не создаю - только разрушаю. И я не знаю, что делать дальше. Но так как на улице весна, я не могу впасть в депресняк при всем желании или даже по привычке. Потому что весна - это мое время. Время пробуждения и ветра в лицо.

[skorpi]

В белоснежном небе разлита мартовская синева. У нее ни с чем не сравнимый вкус свежести. Но попробовать ее могут только ветви деревьев. Они тянутся к небу изо всех сил - колючие, снежные, не до конца пробудившиеся, но все-таки мечтающие о весне. Они кивают прохожим, а те спешат и не замечают ничего над собой, потому что смотрят только под ноги. Подтаявший снег превратил все дороги в ледяную кашу, перед которой бессильны люди, машины и людская обувь.
Я иду. Вечером. Ноги мокрые. Их уже не жалко. Джинсы мокрые до колен. Они холодные, и их прикосновение к коже неприятно. Останавливаюсь, закатываю штанины. Я в кроссовках и коротких носках. Вечереет и холодает. Прохожие смотрят на мои ноги с ужасом. Кажется, я похожа на Геккельбери Финна или Гавроша. Мне нравится подразнивать окружающих. Невинный эпатаж.
На голове - вязаная панама. Когда не хочу видеть людей, надвигаю ее на глаза. Эффект обратный. Все, кто идут мимо, особенно парни, останавливаются и заглядывают мне в лицо.
На улице весна. Я подскальзываюсь. С губ помимо воли слетает ругательство. Я смеюсь.
Сначала весело. Потом горько. Смех замерзает на губах.
Холодает. Завернутая штанина сбилась и теперь колотит меня по голой ноге колючими льдинками. Я смотрю на небо. Пустота. Далекий космос с миллиардами звезд..."

Она видела сон, в котором не было ничего кроме движения. Шаг. ШАГ. ШАГ. Ступни легко касаются земли. Она не бежала - летела. Позади нее шумела погоня. Они не могли ее догнать. Она была быстрее. Легко тело перепрыгивало через препятствия. Руки цеплялись за решетки оград, перенося ее в невесомость. И вниз, и вверх. И снова бежать. Куда? Зачем? О, как оно было легко, как славно!

Рита помнила одно зимнее воскресенье. Кажется, оно чем-то отличалось от других. Ах, да! Она чувствовала себя влюбленной. Именно так. Что-то в ней было, окрыляющее и в то же время спокойное. Даже умиротворенное. Редко такое бывает.
В последние месяцы было особенно много событий. Она впихивала в один день несколько, как будто боялась чего-то не успеть. Наконец она настолько истощила свой организм эмоциями, что перестала их воспринимать. Более того, затерялась во времени - перестала осознавать его реальность. ЕЕ дни на самом деле были неделями - так много всего в них вмещалось.
В это воскресение она наконец-то отдыхала. От эмоций, от бессмысленных действий. И даже от самой себя, что особенно приятно. Да, она была счастлива.
Проснулась она поздно - отсыпалась после бурной недели. Она была одна - и в жизни тоже. Ей это не мешало, скорее, наоборот.
Просыпалась долго. Скинула одеяло на пол. Потягивалась.
Когда встала - натянула джинсы, накинула куртку прямо на голое тело (так быстрее) и пошла в магазин. За молоком и медовым пирожным. Она очень любила так завтракать по воскресеньям. За окном должен идти снег. Молоко - мелкими глотками. Вкус меда на губах. Тишина. Гармония. Можно слушать Muse, но тогда настроение сначала воспаряет до небес, а потом разбивается о землю. Больно так. Музыка - тоже наркотик...

[skorpi]

"...Хорошая музыка сравнима с опьянением, дурманом. Когда ты слушаешь ее слишком много, да еще и в плейере (т.е. без контакта с внешним миром), ты с большим трудом и болезненно выныриваешь на поверхность. Сужу по себе. В принципе счастливее всего я чувствую себя, когда с утра до вечера слушаю плейер. Но потом у меня болит голова, снижается восприятие мира. Очень трудно общаться с окружающими, которые, как назло, тянутся ко мне, как назойливые мухи. Попросту ломает. Да еще и этот сумасшедший откат: настроение разбивается, усталость, скука.
Итак, музыка - это зло? Наедине с собой - да. Когда ее слишком много и она подмена реальности - да. Да пошло оно все к черту! Я делала и буду делать только то, что я хочу...".

Тени надвигались. Безумные, липкие. Она металась по комнате. Падала. Ползала на коленях. Орала, выставив растопыренные пальцы. Тени были быстрее. Они кусали ее - обжигали холодом дыхания, разрывали острыми зубами. Они питались ее безумием, ее ужасом, обрывками ее мыслей. Она выла, как дикий зверь, забивалась под кровать, расшибая об нее голову. Жалость. Вот единственное, что вызывало это испуганное, измученное своим воображением существо... у самой себя.

"...Утро. Ничего не хочется. Полное удовлетворение всех потребностей (кажущееся). Не удовольствие, а отупение. Я не просто вне реальности, я вообще вне всего. С трудом понимаю окружающих, а сама с собой общаюсь как с иностранкой. Я ли это?.. Стоит ли продолжать?.. Больше никогда..."

Села на подоконник, закурила сигарету...и улетела. От первой сигареты у нее всегда немного кружится голова. Внутри какое-то томление, на языке - особый вкус. К концу дня, если ей нечем больше заняться, он с каждой сигаретой становится все более горьким и приедается почти до тошноты. Ни в чем нельзя перебарщивать. Даже в удовольствии.
Она смотрела на заснеженные сосны, казавшиеся в этом освещении просто сказочными. В окнах соседнего дома двигались чьи-то тени. Взглянула вниз. В мусорке рылся Говорун.
Говорун - это старый бомж. Очень колоритная фигура. Живая легенда. Человек, у которого, по слухам, два высших образования. Он сумасшедший. Безобидный сумасшедший, который постоянно разговаривает с невидимым собеседником: произносит речи, наполненные сарказмом, насмехается, подпирая руки боками, грозит пальцем, разводит руки. Его голос звучит для непривычного к нему как бесконечное БУ-БУ-БУ. Странно, сейчас это существо, которое почти не от мира сего, для Риты роднее и ближе всех. Есть в нем что-то ненастоящее, выдуманное. Наверное, именно этим он так ее привлекает.
Одевается Говорун странно. Темно-синий шерстяной плащ со стоячим воротником, как у потрепанного английского джентльмена, мешковатые штаны, огромный мешок со всяким тряпьем за спиной. Походка немного прыгающая. Лысая, гладко выбритая голова, похожая на черепаший панцирь. Очень умное лицо: с глубокими морщинами мыслителя, с твердыми, немного грубыми чертами. Только глаза - бессмысленные бусины. Смотрят мимо человека - в ПУСТОТУ.
Сумасшедший философ. Карикатура, сошедшая с картинки. Клошар в его мифическом варианте.
У нее с ним странная связь. Нечеловеческая.
Нечто потрясающее!

[skorpi]

Чужое сумасшествие всегда пугает и влечет одновременно. Обломки чьей-то жизни. Осколки человеческого сознания. Ей страшно слишком долго смотреть в глаза Говоруна, вообще попадаться ему на пути. Он ее не видит. Она боится увидеть в нем свое будущее.
Боится сойти с ума. Почему? Она все равно этого не почувствует.
Она курила и смотрела вниз. Говорун что-то ел. Иногда откладывал в сторону какой-нибудь журнал. Чтобы унести его в своем немыслимом мешке. Она не могла отвести глаз. Странная жажда наблюдать за другими. В последнее время она слишком много наблюдает.

Рита сидела и смотрела, как вокруг нее веселятся люди. Курят, танцуют, напиваются, знакомятся. Все это уже с ней было, все старо и неинтересно. Интереснее смотреть. На других.
К ней подошел какой-то парень.
- Привет! - сказал он. Она посмотрела сквозь него и рассеянно улыбнулась. Этого хватило, чтобы он остался. Он сел рядом и взял ее за руку.
- Разве можно скучать красивой девушке в такой вечер?
Она, наконец, обратила на него внимание. Он еще что-то говорил. Она видела его насквозь. Он был неинтересен, как и все люди. Он назвал свое имя и поцеловал ей руку.
- Я не скучаю, - сказала она. - Я наблюдаю за людьми.
- И за мной?
Она рассмеялась его самодовольству. Он, ободренный, смотрел на ее губы.
- Мне хочется тебя поцеловать, - сказал он.
Она равнодушно пожала плечами и сказала насмешливо:
- Кто тебе мешает?..
Тогда он обнял ее за шею и притянул к себе. Она подчинилась его губам, потом ответила. Всегда интересно целоваться с новым мужчиной. И все-таки ей по-прежнему было скучно. Она укусила его за губу и оттолкнула от себя.
- Ты, - ответил он. Но она уже ушла.

Она лежала и думала о свободе. Она видела ее разной.
Свобода как независимость от окружающих и собственных привязанностей. Делать все, что хочешь. При этом не бояться осуждения людей - только своего собственного. Конечно, при этом должна быть хоть какая-то жалость к живым существам.
Свобода от любви и не-любви: к людям и вещам.
Свобода от страха. Это сложно, почти невозможно.
Свобода эгоиста. ЕЕ свобода. Не бояться окружающих, потому что они безразличны. Презрение? Нет. Просто они чужие, неинтересные.
Свобода добра. Не боишься осуждения, потому что не рисуешься, не любуешься собой. Действия такого человека не мертвы. Свобода мудрости, которая выше всего. Принадлежность всем и никому.
Ей бы хотелось быть свободной для других. Не только для себя. Но у нее ничего не получалось, потому что хотела она плохо.
Пока она выбрала для себя первую свободу. Зыбкую и условную. И купалась в ней. Святой быть трудно. Она не умела, и уже не хотела. Разучилась хотеть.

"...Я научилась бессмысленности любви и желаний. Научилась ничего не хотеть. Разве только немного. Не хотеть есть. Не хотеть спать. Не хотеть общения. Не желать вещей. Не стремиться к совершенству. Не хотеть будущего. Не мечтать о прошлом. Ничего!..
Я научилась ничего не хотеть. Вот только от одной привычки не научилась избавляться. Думать.
Ничего не нужно. Ровность. Все ровно. И мне все поровну.
Однако избавление от желаний не спасло меня от меня. Я все так же бьюсь головой о стены, разрушаю все вокруг себя, ломаю отношения, убиваю привязанности к себе. Чтобы потом все это создать заново. В общем, играю сама с собой.
Все больше погружаюсь внутрь себя. Но не анализирую, а наблюдаю. Смотрю, запоминаю. Я препарирую себя, как сумасшедший хирург, копающийся в своих внутренностях.
Кажется, я достигаю некоторой стадии гниения. Пытаюсь подняться. Но не могу.
Я могу часами сидеть и смотреть в одну точку. И думать..."

Почему-то ей казалось, что она спит. Чья-то голова, кажется, ее, раскололась на части. Словно арбуз, который чья-то злая сила бросила на землю. Она отвернулась от этого зрелища, зажмурив глаза. Ощущение было не слабым. Чужим и близким одновременно.
"Никогда! Никогда я не буду больше!.." - думала она зачем-то. О чем-то.
Она лежала на кровати. Каждый вздох был огромным. Он заполнял собой все пространство. Рита смотрела на потолок так, как смотрят на небо - в ожидании чуда.
В какой-то момент она испугалась: ей показалось, что сердце колотится громко, на всю комнату. Поднесла руку к груди - оно вообще молчало.
Она встала. Движения легкие, стремительные. Нереально быстрые для человека. Посмотрелась в зеркало. Из него смотрели глаза, большие, черные. Больше ничего. Одни глаза. Она отшатнулась от зеркала как от врага. Глаза остались там. Где-то в его глубине. К горлу подкатила тошнота. Сдавила его. Рита заставила себя забыть об этом.
Зачем-то она оделась и вышла на улицу. Люди были бессмысленными. И интересными. Что-то творилось с их лицами. Будто их перекрутило. Невозможно было понять, где они, а где наваждения. Люди двигались медленно, как во сне. Что это с ними? Она вдруг вспомнила: нет, не с ними.
Она села, сложив руки ладонями друг к другу перед собой. Земля приближалась и удалялась. Дома раздвигались и сдвигались одновременно. Улица утратила свой однозначно прямоугольный характер. Ребра ладоней были нереально тонкими.
Над ней остановился ОН. Что у него с лицом? Он говорит так, как будто с ним все в порядке. Он не знал, что не существует. Она смотрела на него исподлобья, зажав ладони между коленями. Он схватил ее за локоть, поднял и потащил домой.
Ей хотелось плакать. Когда-нибудь наступит весна. Будет тепло. Все изменится. Надо только дождаться.

[skorpi]

"...рисовать не умею. Опишу, как вижу. Представь скамейку. На ней я. Красный, голубой, белый. Моя одежда. Солнце. Над вершинами сосен. Светит мне прямо в глаза. А еще отражается в стеклах зданий. Enigma. Осенний аромат моих духов. В этом свете, музыке и запахе есть определенное созвучие. Мои волосы развеваются по ветру. Мое осеннее настроение. В этой осени не осталось золота. Золото только во мне... И в этой музыке, и в солнце - во всем понемногу. По крупицам. Скоро зима... как выжить?"

Пустота, которую она испытывала к нему, отпустила. И ей стало легче дышать. Нет. Она не излечилась до конца. Она еще не могла чувствовать себя свободно рядом с этим человеком, но она относилась к нему с сочувствием и прощала его недостатки. Это хорошо. Изменится ли что-нибудь? Вряд ли. Они больше никогда не будут...
Но они могут сохранить видимость мира. Если шагнут навстречу друг другу. Они и делают это.
Она устала от своей усталости. От общения с пустотой. Она стала сомневаться в собственной правоте и непогрешимости. Устала раскидывать себя пригоршнями в никуда.

"...Весна. Я возвращаюсь домой. Промокшая и совсем больная. Нет сил выключить плейер и раздеться. Я падаю на кровать, подтягиваю колени к лицу. Так я занимаю совсем немного места в этом мире.
Мне скучно. Меня трясет. Меня ломает. Мне так скучно! Что бы мне еще сотворить со своей жизнью?
Я вспоминаю, как впервые в мою жизнь постучался ОН и принес мне НАВАЖДЕНИЯ..."

[skorpi]

Альгея

Аннотация:
Внешнюю пустоту можно победить, если ты внутри полон.


Пустота

К любому человеку может однажды прийти ПУСТОТА. Он не сразу догадается, что это ОНА. Просто жить станет скучнее, желаний останется меньше, а сил для их выполнения вообще не будет. Потому что все вдруг покажется бессмысленностью.

Когда нет смысла, внушенного или надуманного, тогда пустота приходит и поглощает. Почти каждый подчиняется ей, не желая и не умея с ней бороться. Она разрастается в огромный серый ком, кокон, внутри которого еще бьется (по привычке) человеческое сердце. Порабощенный пустотой думает: зачем? Зачем мне оно? Я почти ничего не чувствую...

Подумав так, ман девятнадцати лет откинулся на подушку и закрыл глаза. Он лежал, не шевелясь, так долго, что сам себе показался мертвым. Эта мысль позабавила его, но не спасла. Все остальные мысли (их было мало) не цеплялись, как обычно, одна за другую, а вяло текли в голове. Человек лежал так несколько часов. Когда уставал просто лежать, засыпал, а когда просыпался, переворачивался на другой бок и снова думал. Мысли были тягучими. Они вязли в голове и там же умирали, бесплодные.

Думал он о том, что все бессмысленно. Что бы он ни делал. Все рождается из пустоты и уходит туда же. А еще он думал о том, что хорошо было бы сейчас сдохнуть. Только эта его мысль казалась еще ленивее других. Чтобы умереть, надо хотя бы захотеть этого. Да и приложить какое-то усилие. Уставший от безделья человек не мог себя заставить потрудиться для своей смерти.

Мир был пустым. Куда-то ушли краски. Будущее кривлялось в его воображении в белесом тумане. Воспоминания отступали, блеклые и жалкие - как осенние листья на холодном снегу (красиво, а что толку?).

В его унынии не было красоты. И смысла. Ничего не было. А красоту он когда-то любил. Честно говоря, безобразную, дисгармоничную красоту. Но она была в нем и в том, как он видел мир. Теперь же он не мог ее воссоздать даже в себе.

- Ты что? - спросил друг, зашедший как-то. Друг с трудом достучался в этот пустой дом. В темноте на него смотрели глаза, опухшие сначала от пересыпа, теперь - от бессонницы. Отупевшее лицо не выражало ничего, даже страдания.

- Ты что, - повторил друг, взял его за плечи и встряхнул. - Не отвечаешь на звонки, никуда не приходишь? Мы тебя заждались. Что с тобой?

- Ни..че...во! - с трудом выговорил тот. Язык, отвыкший составлять звуки в слова, был огромным и неуклюжим. Свет, включенный впервые за все эти дни, слепил глаза.

- Что случилось? - строго спросил друг.
- Не хочу больше жить.
- Как это не хочешь?
- Не хочу...
Ман бессмысленно таращился на свои ступни, казавшиеся после стольких дней лежания далекими и невероятно большими.
- Проблемы?..
- Никаких, - признался он.
- Деньги?..
Пожатие плечами.
- Ты влюбился? Опять? В кого?
- Зачем?
Ман снова лег и равнодушно отвернулся к стенке.
- Ты что, болен?
- Только на голову, - невесело пошутил тот.
- Куришь?
- Нет.. что ты.
Некоторое время они молчали. Гость медленно закипал.
- Так что с тобой?...
- Ничего не хочу.
- Почему? Я могу тебя понять, я знаю...
- Нет!.. - ман повернулся. Пустота усмехнулась его губами. - Не хочу об этом.
- Но почему?!! - Друг, который никогда не был пустым, не мог понять этого. - Ты знаешь? Сам?
- Нет.
Оба помолчали. Ман неохотно добавил:
- Все бессмысленно.
- ...! - выругался друг.
- Ну и что?..
Тогда друг, исчерпав слова, стащил его с кровати и поволок в ванную. Тот почти не сопротивлялся. Даже когда его голова оказалась под холодной струей воды. Он вяло отбивался, потом затих и смирился. Когда его отпустили, он повалился на пол и лежал без движения долго. Очень долго. Так что друг успел испугаться, что переборщил.
- Ты как, живой? - осторожно спросил он.
Человек, побежденный пустотой, молчал. Только едва-едва вздрагивал от холода. Друг, нагнулся над ним, погладил мокрую голову, потом неожиданно дал ему затрещину.
- Тебе еще не надоело? - равнодушно сказал человек, задавленный пустотой.
- Я буду бить тебя...пока ты...не выкинешь все, что забило твою пустую голову...пока не...будешь сопротивляться...и жить...
Он пнул лежащего на полу. Еще. Еще раз. Тот слабо стонал и моргал глазами. Пол, такой близкий и грязный, обдавал его холодом.
Тишина. Они молчали. Каждый о своем.
- Мне холодно, - наконец сказал ман.
- Вставай! - друг помог ему подняться, обнял его и, как ребенка, повел на кухню - поить чаем.
- Я тебя больше не оставлю, - пообещал он.
Конечно, врал. Сам верил, и все-таки врал. Но что-то отпустило.

[sahvan]

Он и она



Их по прежнему двое,по прежнему они одни. Но что то глупое и еле слышное вплелось между ними.вне их,вовне их.Люди. Толпы людей. Обрывки людей. Обломки людей. Островки. Гноящиеся раны. Личинки. Черви. Гигантские мысли. Тусклые свечи.....Тусклые головешки общества.Общественного мнения.Подобно фее с волшебной палочкой,оно дирижирует нашими поступками,предугадывает наше настроение,бесжалостно вторгается в нашу личную жизнь,в наши уголки и принципы,наши маленькие,жалкие душонки,в наши завышенные требования.Как ни крути,оно в нас. Мы сквозь него идем - кто вверх,кто вниз,кто вдаль,кто тормозит себя,кто себя убивает,топчет,склоняет в различных надеждах тщеславия,себялюбия,кто жгет себя огнем всесильной власти над другими,над собой,насмехается над верой,отодвигает внутрь роскошь жалеть и при этом не быть замеченным в слабости.
Снобы.Снуют под ногами.Высоко подняв голову ,оскорбительно танцуют медленное и напыщенное танго. Кивают на миг устойчивым образам,построенным ими,считают незыблеммой стеклянную пирамиду,полунаполненную желчью,разбитую о временные рамки призму ханжества и скользского в своей непоколебимости консерватизма. Снобы. Верхушка идеально ровной,обточенной когтями колонны, с плоской платформой наверху .откуда открывается на удивление разочаровывающий вид. Вид этой вершины прост и скучен ,как финал с хэппи эндом. Все заранее сказано,сделано,распределено,схвачено,скомканно,разглаженно,размазанно,затоптанно и отброшенно в угол ненужной,старой ,усталой кучей. Слышали ли они? Смотрели ли исподлобья ,пугаясь и теша себя надеждой? Видели ли себя изнутри? Ответы на эти вопросы не нужны ,ибо риторика не признает ответов. Исжили себя. Искусали в вечном поиске ханжеской справедливости и пунктуальности. Тошно иной раз от самого затасканного и запачканного определения заведомо важных,цельных ,по своей структуре слов. А почему? Избили. Измучили до ошметков себя и всех остальных в порыве быь круче ,сильнее ,справедливее ,умнее,да мало ли какими еще,если уж на то пошло? В порыве быть. Принадлежать.Иметь право на оправдание собственной же подлости и лицемерия. Ханжество по отношению к субкультуре в целом,и отдельных индивидуумов в частности. Спесивое желание смягчить горький привкус собственных комплексов - неполноценности и раздвоения личности,от себя - горько рыдающего в душе от обиды,а сверху натянута жестокая ухмылка гламурного подонка.Развенчанный пьедестал с грохотом падает на пол ,и на месте его тут же возрастает новый и ровный ,без единой зазубринки коллос идей и мнений ,зачастую слишком грубо отточенный,слишком неумело зациклеванный,мрачно залитый горечью потерь и мнений,роскошно глупый и на удивление подлый.
Возле таких колонн накатывает приступ клаустрофобии. Хочется бежать,неведомо куда и зачем,лишь бы подсознательно не ощутить его незримое присутствие. Но рано или поздно,понимаешь,бежать бессмысленно. Не мы бежим от него - он бежит за нами,а расстояние вопреки законам физики не сокращается ,а анаоборот,чем мы сильнее и глубже ныряем в общепринятые нормы морали ,тем мы ближе к нему,роднее,с тем большим пылом нас засасывает наш собственный страх быть похожим на других. Как же это страшно - признать свои же слабости у себе подобных. Безумно трудно возвысить до своего уровня ,но еще труднее спустится с заоблачных высот и с размаху кинутся в ноги нищему духом бездельнику. Ах это трудно. Натура. эго Вторая,внутреннее я.... Разбитое в куски ,в клочья разорванное самолюбие ,гордость с хрустящей ,как глазурь на торте,корочкой. Ядовитая,сочащаяся всеми оттенками цианита ,мутная,с примесью горькой гвоздики правда.Колющая. Режущая. Требующая для собственного сохранения вселенского молчания ,повиновения и послушания. Ан нет. Не вышло. Не получилось теорема из пирамиды спичечных коробков. Не то построили. Не там. Не туда. И всеже.. немного смешно.
Нас уже не двое. Нас великое множество. Множество лиц. Летим куском ячейки,а мимо проносятся столы и кресла,ковровые покрытия учереждений,люстры народного голосования,отрицание нашей смелости,давлением на грудную клетку пустыми звуками слов.

Sahvan

[ЛЕО]

И мечта, воплотившись во что-то…


I

Иногда меня посещает странное чувство – как будто я еду в поезде, а за окном пролетают люди. Совершенно разные, со своими характерами, со своей жизнью. И начинает казаться, что навсегда упускаешь нечто важное, ту самую встречу, ради которой и трясешься в этом вагоне. Но поезд неумолимо катится вперед, и только во снах приходят настоящие друзья, с которыми так и не встретился, женщины, способные разделить с тобой любовь, но оставшиеся где-то вдали за темным окном.
Я возвращаюсь домой и брожу по городу. Вокруг меня мелькают сотни и тысячи людей и можно остановиться, подойти к любому человеку, показавшемуся интересным, заговорить. Но каждого из нас собственный поезд жизни катит по невидимым рельсам к неведомой цели, и только изредка успеваешь проводить взглядом женщину, которою, может быть, ждал всю жизнь и сейчас упустил свой единственный шанс стать счастливым.

[ЛЕО]

Когда на мониторе открывается окно привычного браузера, когда Outlook начинает проверку почтовых ящиков, когда ромашка окрашивается умиротворенным зеленым цветом, я погружаюсь в иной мир, живущий по законам, порожденным законами реальности, но изменившимися вдруг до неузнаваемости. В мир, открывший закон высшей справедливости – творить себя и изменяться по своему желанию.
Я чувствую себя Ихтиандром, бежавшим из мира живых людей в таинственные глубины безбрежного океана. Они наполнены смыслом и жизнью, и именно этим отличаются от суеты на берегу.
Как ловец жемчуга окидывает взором сотни и вскрывает десятки раковин в поисках чудесной жемчужины, так и я в этом своем мире прохожу мимо огромного числа людей ищущих знакомства, любопытных или просто дающих возможность всем желающим полюбоваться своей красотой. И иногда, в предчувствии необычного, я пишу несколько строк. Случается, мне отвечают. Раковина открывается, но что в ней – пока не ясно. Проходит время, и среди груды пустышек и подделок находишь свою жемчужину. А может быть, это она находит тебя. И возникает страх потери.
Тысячелетиями человек наполнял свой реальный мир духами и феями. Он беседовал с ними, поверял им свои тайны и желания. И кажется мне, что сегодня эти феи и духи переселились в виртуальный мир Сети. Они затевают волшебные игры в любовь без ненависти, в дружбу без предательства. Игры, в которых правила столь же зыбки и нереальны, как и партнеры. Каждый может найти в этой игре все, что он ищет. Получить отклик на свои самые замысловатые фантазии. И в любой момент исчезнуть, раствориться или принять совершенно другое обличие.