Александр Алон, Бард, воин, человек. Опции

[Руна Рэйдо]

Алон (Дубовой) Александр Юльевич родился 7 октября 1953 года в Москве. В Израиле жил в Нешере.

После школы поступил в институт народного хозяйства им. Плеханова на факультет кибернетики. В 1971 году он прерывает учебу и уезжает без родителей в Израиль.

Окончив мореходное училище, Александр стал судовым механиком, получив офицерское звание.

"...Объездил множество стран. А ему все было мало. Оттого и путевые очерки его — о путешествиях просто так. Исколесил он чуть не всю планету. В очерках о Бирме, Таиланде, Корее, Японии, Австралии, Филиппинах, Гвинее, Индии и Непале можно встретить ассоциации с Мексикой, Латинской Америкой, Грецией, Германией, Францией... (И.Губерман, предисловие к книге Саши Алона "Голос", 1990г., Иерусалим, изд."Тарбут")".

Офицер Армии Обороны Израиля Александр Алон воевал на Синае, участвовал в войне Судного дня, был в Ливане.

Автомобильная авария и тяжелая травма прервали его службу на флоте.
Тогда началась его творческая биография, как автора-исполнителя. Алон выступает не только в Израиле, где его называют израильским Высоцким, но и ездит с концертами по странам Европы и Америки.

Его лучшие песни об Израиле, о героизме солдат, о боевых друзьях и военных дорогах, которыми прошел Александр – никого не оставляют равнодушными и сегодня. Его лучшие стихи вошли в антологии израильской поэзии.

Короткая, яркая жизнь Александра Алона оборвалась 8 января 1985 года в Нью-Йорке. Он гостил у своих друзей, когда в дом ворвались грабители и безоружный Александр встал на их пути, спасая других.

В Музее боевой славы города Нешера экспонируется выставка, посвященная Александру Алону – гражданину, поэту, солдату. На стендах военные фотографии, воспоминания друзей, записи его выступлений, книги стихов, кассеты с песнями.

В 1990 г. в Иерусалиме вышла книга А. Алона "Голос".

Архив Александра Алона находится в Москве у Евгения Витковского — известного поэта, прозаика, переводчика, литературоведа, историка поэтического перевода, специалиста по Зарубежной литературе.

[Руна Рэйдо]

Третий Храм

Александр Алон

Высоко между туч
Во благо божьих чад,
Восплакавших о том,
Сиял однажды луч,
Шумел однажды сад,
Стоял однажды дом.

Багряного, в росе,
Того луча замах
Достал, докуда мог...
Мы, люди, жили все
Внизу, в своих домах,
А в этом доме – Бог.


Звучали стены в нём,
И свет струился, тал,
Горел вокруг и в нас...
Стоял однажды дом,
Который дважды пал,
И Бог его не спас.

На той войне, второй,
В огне была гора,
Стелился дым дугой...
Сравняло дом с горой,
И Бог решил – Пора
Найти себе другой.


И Бог угас огнём
Далёко от Земли,
И прах на землю лёг.
И мир забыл о Нём,
И в мире все сочли,
Что не вернётся Бог.

В отчаянном краю
Стоял однажды дом
В отчаянной поре...
Я вижу: я стою
Теперь на склоне том
На Храмовой горе.


Я не играю драм,
Я долго шёл, устал,
А здесь и не до фраз.
Я строю Богу Храм,
Который дважды встал
И встанет в третий раз.

На том обрыве, там,
Где только плач немой,
Где только прах у ног,
Я обещаю вам:
Сюда, к себе домой
Ещё вернётся Бог.


Как это всё ни взвесь,
В итоге – девять грамм...
Но в рёве непогод
Я – каменщик. И здесь
Я строю Третий Храм,
Который не падёт.

Отсюда наяву
Я вижу кровь свою
В мерцающей заре.
Но верю: я живу,
Покуда я стою
На Храмовой горе.


Исход

Александр Алон

Как тогда говорилось, навстречу невзгодам,
Где цикадам до наших запойных трескот
Мы всерьез это все называли исходом,
Нам и вправду казалось, что это исход...

Пусть, конечно, не лучший исход из возможных,
Но и он, безусловно, еще прогремит
Мы видали, как он начинался в таможнях
С пирамид багажа, вроде тех пирамид.

Но такие слова много весят и значат
И исходом для нас восемнадцати лет
Был наш пройденный путь, что единожды начат,
Будет длиться всегда, и конца ему нет.

Ибо сколько бы наша дорога не длилась
Потеряв километрам и времени счет
С этой самой землей даже очень приблизясь,
Утверждаем, что можно быть ближе еще.

И когда накренились проходы и кресла
Море вдруг обмелело, и гомон умолк,
Эта близость рождалась, и зрела, и крепла,
И росла, собираясь у горла в комок.

И к земле и на землю спускаясь по сходням
Ты как будто ослаб, и ослеп, и оглох -
Это было исходом, великим исходом,
Это было исходом, не быть не могло.

И тогда, на захлебе их первой атаки,
На исходе кромешного Судного дня
Ты лежал и смотрел на горящие танки,
На горячее небо, на реки огня.

Мы порой доверялись простому везенью,
Этот шанс напоследок, что вдруг повезет
Ты лежал и вдыхал раскаленную землю,
Эту горькую землю Голанских высот.

Эту горькую землю в прогалинах сирых
В кучах стреляных гильз и в обломках камней -
Эту землю, что раньше представить не в силах,
Ты не знал, что теперь ты становишься ей.

Вот на этом холме, под разорванной елью
На скрещенье дорог, в этот час, в этот бой
Ты едва понимал, что становишься ею
И она в этот час становилась тобой.

Это было бесхитростным, было исконным,
И до мозга костей, и до корня волос,
Это было исходом, великим исходом,
Так бывало всегда, так навек повелось.

И не быть по-другому: ни ада, ни рая
Мы не ждем и на грани отпущенных лет
Мы становимся этой землей, умирая, -
Это длится исход, и конца ему нет.

[sirena]

Всем, кто живет на этой святой земле.

" Песня о Иерусалиме" Александр Алон.

Сколько будет ему
Лет,
Не дано никому
Счесть.
Ничего у меня
Нет,
Только он у меня
Есть.
Я стою перед ним
Нем,
Я держусь изо всех
Сил.
Потому что живу
Тем,
Чтобы он у меня
Был.
Камень этот зимой
Сыр,
Но не тронут зато
Льдом.
И на весь ледяной
Мир
Только здесь у меня
Дом.
Ноша граждан его
Крест.
Доля граждан его
Бой.
Но среди мне чужих
Мест
Только он у меня-
Мой.
У господних упав
Ног,
Об одном я молюсь
Днесь,
Коль оставит меня
Бог,
Пусть оставит меня
Здесь.
И до самого дна
Лет
Донесется тогда
Весть
Ничего, что меня
Нет,
Если он у меня
Есть.

[sirena]

Небо Судного Дня

Александр Алон

Усмиренные штормы как-будто смиренны,
Покоренные пики сегодня в аршин,
Но мы помним в тиши и в цветенье сирени,
Как однажды над нами пропели сирены,
Нас бросая под тенты армейских машин.

Из стального кольца, сквозь свинцовую жуть,
Мы прошли до конца нам назначенный путь.
Бил двенадцатый час нашей жизни самой,
И не каждый из нас возвратился домой.

А над берегом - чаек крикливые стаи
И вечерние запахи льются с полей,
Но мы помним колонны грохочущей стали,
Им навстречу вчерашние мальчики встали
И границу окрасили кровью своей.

Выбор ясен и прост, если выбора нет -
И на главный вопрос каждый помнил ответ,
Что не спето о том, где оборвана нить, -
Разберется потом, кто останется жить.

А теперь поднебесье просторно и немо,
За чертой горизонта внезапно - обрыв,
И сочится оттуда вечерняя нега,
Но однажды война отняла наше небо,
Крышки танковых люков над нами закрыв.

Нас сражало в упор, нас сводило с ума,
И над нами с тех пор та ревущая тьма
И до крови ссадня и навеки родня,
Небо Судного Дня, Небо Судного Дня.