Борис Сичкин, Я из Одессы!Здрасьте! Опции

[Brother]

Все конечно знакомы с актером Борисом Сичкиным.Кто из детей 70-х не играл в "неуловимых",и не подражал Бубе Косторскому.Мне досих пор не верится,что Он ушел из жизни.Столько юмора и остроты в одном человеке,думалось,что Он будет жить вечно.Аль нет,жизнь вырывает самые дорогие листки календаря.
Прочитав книгу"Я из Одессы здрасьте",вновь и вновь садился за ее чтение.Можно много говорить о великих,но лучше один раз увидеть,и мне посчастливилось видеть Его.Для первого знакомства с артистом предлогаю прочесть его книгу:

"Я ИЗ ОДЕССЫ! ЗДРАСЬТЕ!"

ТАНЦЫ ДЛЯ ЖИВОТА
Сичкин родился в Киеве в семье сапожника. Когда ему было четыре года, отец умер. Старшему брату стукнуло в ту пору четырнадцать, он был танцором-самородком и обучил Бориса некоторым танцам, не представляя даже, что тем самым предрекает младшему брату его будущую профессию.

Но до эстрады было далеко, а до школы - близко. Борис пошел в школу в голодное время. Но он нашел потрясающий выход из положения. Когда в классе распределяли общественные обязанности, он вызвался быть огородником. Попросил одноклассников, чтобы те принес ли из дома картошку, фасоль, огурцы, помидоры и т. д. Все это Борис относил домой, подкармливая семью. Когда пришла пора "сбора урожая", он сослался на плохие погодные условия. Одноклассники поверили. Но после второго "неурожая" в доверии предприимчивому "огороднику" было отказано.

Тогда он подался в цыганский табор. С едой здесь проблем не было. А уж танцевать учили все, кому не лень. Это и были истинные "университеты" будущего артиста.

Первыми оценили его талант киевские уголовники. По соседству с домом, где жил Борис, находился базар. Вечером там собирались карманники, домушники и их подруги. Для них Борис и выступал: бил чечетку, танцевал "яблочко", барыню", цыганские пляски. Со време нем перешел на танцы с куплетами. Уголовники были первыми, кто вручил ему гонорар - продовольствием...

"СЕЙЧАС НЕ ДО ТАНЦЕВ"
Перед войной Борис Сичкин работал в Ансамбле песни и пляски Украины. Его заметил и пригласил в военный коллектив Павел Вирский. Но директор ансамбля, некто Белицкий, ни за что не хотел оформлять переход:

- Родине, Сичкин, - говорил он, - нужны солдаты, а не танцоры.

С горем пополам удалось уволиться.

Но тут грянула война, и сперва артистов военного ансамбля использовали для несения дежурства. Перед сдачей Киева им пришлось стоять в заслоне на пристани, откуда баржами отправляли людей в тыл. В самый разгар погрузки явился тот самый Белицкий с большим к оличеством чемоданов. Он протянул бумагу, из которой следовало, что командирован в город Ташкент для организации ансамбля.

- Сейчас не до песен и танцев, - грозно сказал Сичкин, - надо защищать Родину, а петь и танцевать будем после победы.

- Борис, ты посмотри, кто подписал эту бумагу! - взмолился бывший директор.

- Такую бумагу в такое время мог подписать только Адольф Гитлер.

Долго уговаривал Белицкий пустить его на баржу. Сичкина не уговорил, нашел кого-то другого.

"ВОЗЬМИТЕ ВАШЕГО ЕСЕНИНА"
Город Ромны, где находился ансамбль Киевского военного округа, немцы бомбили по несколько раз в день. Город решено было сдать.

Буквально за два дня до сдачи, Сичкин оказался в библиотеке, где увидел томик любимого им Есенина. Он обратился к библиотекарше:

- Отдайте мне Есенина. Все равно ведь немцы войдут в город и книга пропадает.

Девушка, однако, отказалась. Но не успела она произнести последние слова, как неподалеку разорвалась бомба, и оба в страхе упали на пол.

Так повторялось еще дважды. Стоило ему войти в библиотеку и попросить томик Есенина, как тут же начиналась бомбежка.

Но на третий день библиотекарша ждала Бориса на пороге с заветной книгой в руках:

- Возьмите и скорее уходите...

В этот день немцы не сбросили на город ни одной бомбы.

КОМЕНДАНТ ПУБЛИЧНОГО ДОМА
В городе Лодзи, который освободили советские войска, стоял пятиэтажный дом, в котором жили проститутки. Когда об этом узнали солдаты и офицеры, они стремглав бросились к этому месту. Борис, человек веселый и общительный, подружился с некоторыми обитательн ицами этого дома и те стали ему жаловаться, что офицеры пользуются их услугами, но денег платить не желают, угрожая при этом пистолетом. И несколько рядовых-энтузиастов решили навести порядок.

Каждый день в публичном доме дежурили два автоматчика. Если случалось какое-то недоразумение, солдаты вмешивались и офицеры тут же платили то, что положено. Они не сомневались, что это - официальный комендантский патруль. Жаловаться никому не приходило в голову: ведь действие происходило не где-нибудь, а в бардаке. Узнай о том начальство, лишились бы офицеры своих погон.

"САМЫЕ ДОРОГИЕ ГОСТИ"
Однажды Борис Сичкин ставил вместе с драматургом Юрием Рихтером программу эстрадному оркестру Азербайджана. После репетиции они зашли в ресторан "Баку", где их довольно-таки плохо накормили. Тогда Сичкин попросил жалобную книгу и написал: "Мы объездили ве сь мир, но нигде так вкусно не кушали, никто так культурно нас не обслуживал. Спасибо повару, директору ресторана".

После этого появился огромный азербайджанец, который долго о чем-то говорил с поваром. Отпустив повара, он предложил соавторам пройти в кабинет директора. А там уже был накрыт истинно царский стол: коньяки, икра, лососина...

- Дорогие, вы наши самые любимые гости. - Изливался в любезностях директор. - Никаких денег платить не надо, один звонок и стол будет накрыт.

"Я РАЗВЕ ВИНОВАТА?!"
Однажды Сичкина пригласили выступать в академию имени Жуковского. Но концерт не состоялся, так как, кроме Сичкина, ни одного артиста больше не было. Выяснилось, что администратор Москонцерта составила программу из одних... покойников. Этот скандал разбира лся у директора Москонцерта.

- Разве я плохой концерт составила? - оправдывалась администратор. - Посмотрите, какие силы!

- Да, но их давно нет в живых.

- А я, что, виновата в этом?

ИНТРИГИ, ИНТРИГИ
Зайдя в Москве в общественный туалет на Самотечной площади, Сичкин встретил там уборщицу тетю Пашу, которую знал раньше, поскольку та убирала возле гостиницы "Метрополь".

- Тетя Паша, - удивленно спросил артист, - а почему вы не работаете у "Метрополя"?

- Интриги, сыночек, интриги...

КАК НАДО ПИТЬ
Борис Сичкин дружил с поэтом Михаилом Светловым. Светлов пил много, но никогда никто не видел его пьяным. Как-то Сичкин попросил Михаила Аркадьевича поделиться секретом: когда надо прекратить пить?

Светлов ответил:

- Когда начинаешь пить, выбери среди окружающих самую уродливую женщину. Пей и поглядывай на нее. В тот момент, когда эта женщина покажется тебе красавицей, останавливайся. Норма выполнена.

Светлов подарил Сичкину двустишие на память.

Друзья! Я не умру от горя - Со мной везде, повсюду Боря.

Подготовлено по книге Бориса Сичкина "Я из Одессы! Здрасьте!"

Прикрепленные файлы

 sichkin_1.jpg ( 13.44 килобайт ) Кол-во скачиваний: 0

 

[Brother]

"Водку пить вредно, но надо!"

21 марта в Нью-Йорке от острой сердечной недостаточности умер Борис Сичкин - любимый всей Россией Буба Касторский из "Неуловимых мстителей". Ему было восемьдесят. В последний свой визит на родину он дал интервью "Телесемь".
- Борис Михайлович, недавно в России вышла ваша книга "Я из Одессы, здрассьте!"…

- И на подходе вторая. Если не читали первую, рекомендую. Будете хохотать до слёз. Меня посадили в 1973 году в тюрьму по сфабрикованному делу: наплели, что я за концерты получаю денег больше, чем положено. Потом дело закрыли из-за отсутствия состава преступления. Так, читая про тюрьму, тоже будете хохотать. На свой день рождения я рассказывал историю из своих книжек. Гости ночь напролёт смеялись. Я вообще хорошо рассказываю. У меня любая ерунда выходит убедительно.

- Раньше в числе ваших гостей непременно был Савелий Крамаров…

- То, что Крамаров делал со своим организмом, его и сгубило. Каждому организму надо давать встряску. Вредно пить водку, но пить надо - чтобы организм умел распознавать эту отраву. А Крамаров кушал траву, кашу без масла, не пил, в теннис играл. Более подготовленный организм умел бы бороться, а его - нет…

- А ваш организм признаёт встряски?

- Я только на встрясках и живу.

- И сейчас?

- Уже меньше. Во-первых, не курю пятнадцать лет. А водку надо пить. Только у нас меры нет. Я не могу выпить рюмку или две за обедом. Выпиваю пять, шесть, семь, восемь. Спасибо моему организмом, не похмеляюсь.

- А чем закусывать?

- Селедочкой, картошечкой. Русские за границей остались русскими. Я имею в виду евреев. Они любят Россию больше русских, нудят: "Ой, как там было расчудесно!" - и даже не благодарны приютившей их Америке. Хлеб, похожий на вату, стейки - никто это не ест. Нет, к холодной запотевшей водке полагается селёдочка и огурчик.

Прикрепленные файлы

 bs.jpg ( 27.1 килобайт ) Кол-во скачиваний: 0

 

[Brother]

Я из Нью-Йорка, здрасьте!

- Я больше года не был в Москве и с большим удовольствием отозвался на приглашение радио "Шансон" приехать в Россию накануне Рождества и поучаствовать в фестивальном концерте "Звездная пурга". Я счастлив был выступать для моих любимых русских зрителей, для моих друзей и красивых женщин в самом огромном концертном зале столицы, в такой веселой и душевной компании артистов. А их было не мало, и молодых, и знаменитых, вот:..(имена). Мне нравится это веселое название "Шансон", правда, никто не знает, что же оно означает, но ясно, что не похоронную музыку, а что-то радостное. Я думаю, те, кому посчастливилось попасть на этот великолепный концерт, получили громадное удовольствие.

- Вы покинули Россию еще при Советской власти?

- Я уехал в 79-году, я не эмигрировал, я бежал: Дело в том, что в 1973 году по сфабрикованному делу меня посадили в тюрьму. Якобы, я получал за концерты больше денег, чем мне полагалось. Но на суде выяснилось, что по закону я недополучал больше половины. Меня освободили за отсутствием состава преступления. Я - достаточно популярный артист, поэтому, когда меня посадили, об этом знали все, а когда освободили - не знал никто. Семь лет велось следствие, семь лет я не снимался, мне не давали работать. Но не в этом дело, я бы все равно никуда не уехал от моих зрителей, от моего народа, но начались провокации против моего сына Емельяна. Я испугался за него. Я бросил трехкомнатную квартиру в Каретном ряду, дачу, машину, рояль "Беккер", и мы уехали с одним чемоданом и сорока долларами на троих в страну, где никого не знаем. Я даже английского языка не знал. Разве ж я эмигрировал? От немцев в сорок первом так не бежали, как я бежал от советской власти. Мне еще повезло, что меня сразу выпустили - Крамарова два года держали. Но тут мне очень помогло, что я сыграл роль Бубы Касторского. Дело в том, что в АВИРе все начальство знало меня, как Бубу Касторского, но никто не знал артиста Бориса Сичкина. Когда подписывали документы о моем отъезде, то думали, что уехал какой-то Борис Сичкин, а Буба здесь, в России остался - меня выпустили спокойно. Буба мой талисман, он вообще мне часто в жизни помогал.

Воровать и танцевать научился с голодухи.

- Благодаря этому персонажу все считают вас одесситом.

- Я родом из Киева, когда мне было четыре года, кормильцем семьи остался мой старший брат, он был танцором от Бога и уже тогда готовил себе смену в моем лице. Но я как-то не спешил зарабатывать на хлеб куплетами, а нашел иной способ. В школе я взял на себя общественное поручение - быть ответственным огородником. Пользуясь своим положением, я сказал одноклассникам приносить посадочный материал: картошку, фасоль, огурцы. Все эти продукты мы дома благополучно съедали, а потом я жаловался на неурожай. Когда моя афера все-таки была раскрыта, я подался в цыганский табор. С едой здесь проблем не было. А уж танцевать учили все, кому не лень. Свои первые концерты я устраивал на базаре: вечерами там собирались карманники, домушники и их подруги - их я и развлекал. От чего ушел, к тому и пришел: первыми моими зрителями в эмиграции стали тоже воры и бандиты, только в Нью-Йорке они называли себя русской мафией. Я выходил на сцену и говорил: "Здрасьте, отщепенцы и предатели Родины!". Все заходились смехом.

Комендант публичного дома

- О вашей находчивости ходят легенды, поговаривают, что во время войны вы сумели на вражеской территории организовать публичный дом?..

- Не совсем так. В городе Лодзи, который освободили советские войска, стоял пятиэтажный дом, в котором жили проститутки. Когда об этом узнали изголодавшиеся по женской ласке солдаты и офицеры, они стремглав бросились к этому месту. Я - человек веселый и общительный, женщин люблю, и поэтому легко подружился с некоторыми обитательницами этого дома, и те стали мне жаловаться, что офицеры норовят воспользоваться их услугами на халяву. Мы с ребятами-рядовыми решили устранить несправедливость и стали по очереди дежурить в публичном доме. Офицеры решили, что это комендантский патруль и исправно платили женщинам. Никому даже в голову не пришло нас проверить. После войны я вернулся к любимому делу - танцевал в ансамбле Киевского военного округа. Кстати, на роль Бубы я сам напросился. Я прочитал сценарий "Неуловимых мстителей" и сразу влюбился в балагура-куплетиста. Замечательный режиссер Эдмон Кеосаян пошел мне навстречу, и я тех пор у меня два имени. Официальные лица говорили мне: "Здравствуй, товарищ Касторский!" : а потом посадили меня: Знали бы они, что спустя годы я сыграю в Голливуде роль Генерального "бровеносца в потемках" Брежнева - не выпустили бы.

Я - замечательный человек.

- Более 15 лет вы жили в Америке, чем вы занимались?

- Когда мы только приехали в Нью-Йорк, нам очень помогла эмиграционная общественная организация: дали деньги на жилье, на питание: не шикарно, но прожить было можно. Я и сейчас живу довольно скромно. Обычно, когда меня спрашивают: "Как ты живешь?", - я отвечаю: "Есть люди, которые живут за чертой бедности, я живу на черте. Я по натуре очаровательный человек, добрый и веселый. Поэтому я богаче всех благополучных бизнесменов: они скучные, а я счастливый. Я и без денег в полном порядке, а они с деньгами в полном дерь: J :, прости Господи. Я - артист, тем и занимаюсь всю жизнь. Я давал концерты для таких же, как и я "предателей родины", я снимался в кино, вместе с актрисой Еленой Соловей мы создали театр: А в 1994 году я поехал в Россию на съемки фильма "В гостинице мест нет" по приглашению режиссера Тиграна Кеосаяна. Меня и раньше звали, мой друг Ефим Смолин говорил: "Приезжай в Россию, тебя здесь любят, ты будешь "на белом коне". Я ответил: "Я приеду, но позже. А то, как бы этот "белый конь" не обернулся "черным воронком". И я приехал, как обещал, когда сменилась власть, когда я был уверен, что не будет никаких провокаций. Я с удовольствием снялся в роли интеллигентного бомжа в "Бедной Саше" и в роли благородного вора в "Убийстве на Неглинной улице".

Дорогая моя Столица!

- На ваш взгляд, Москва сильно изменилась?

- Уже пятый раз приезжаю в Москву и каждый раз вижу ее совершенно другой. Когда в 94-м после пятнадцатилетнего отсутствия я оказался на площади Белорусского вокзала, я страшно огорчился: эта торговля, эти грязные лотки, везде горы мусора, которые никто не убирает. А сейчас Москва совсем другая! Я зашел в магазин, а там есть все продукты, которые есть и в Нью-Йорке, Париже, Лондоне - все, что душе угодно к праздничному столу. И мне остается только пожелать москвичам, чтобы у них было достаточно денег на все эти деликатесы. Я помню семидесятые годы: у меня были деньги, но я приходил в ужас, когда ко мне собирались гости. Мне приходилось бегать по каким-то подвалам, переплачивать втридорога, чтобы хоть что-то достать к столу. Сейчас все иначе, я вижу, что в городе есть хозяин и хочу за это пожать руку Лужкову: который все равно не даст мне хотя бы маленькую комнатку: Мне говорят: "Зайди в квартиры горожан - там нищета". Может быть, но я хожу по улицам, вижу яркие витрины, вижу, как красиво освещен город, как чистенько подкрашены церквушки, как много шикарных машин на дорогах: и не верю, что уж очень плохо живут Москвичи. Обидно только, что Москва на третьем месте в мире по дороговизне: на первом Токио, на втором Лондон: Я желаю своему городу вырваться на первое место в мире по дешевизне, и я уверен, что так и будет.

- Нет желания вернуться в Россию насовсем?

- Дело в том, что поезд давно ушел: сын уже взрослый, он талантливый композитор, признанный там, у него был шикарный композиторский концерт в Корнеги-Холл, прозвучавший на весь мир. У него много друзей, он великолепно знает язык и уже привык жить там. Моя жена тоже нашла себя в Америке, она преподает балет, занимается совершенствованием женских фигур, у нее тоже уже есть своя клиентура. Что касается меня: я могу приехать сюда, когда захочу. Итальянцы, греки, ирландцы живут там, где есть работа. Они не знают это слово "ностальгия", когда им грустно, они просто покупают билет и едут домой, к друзьям и близким. Мне уже не 18 лет, и было бы глупо ехать туда, где у меня даже нет места, чтобы переночевать. Я сюда приезжаю на встречу с дорогими людьми. Я вижу здесь красивых женщин - а это намного дороже гонораров, и значит, что я буду приезжать сюда снова и снова.

Байки о Борисе Сичкине:

Перед войной Борис Сичкин работал в Ансамбле песни и пляски Украины. Его заметил и пригласил в военный коллектив Павел Вирский. Но директор ансамбля, некто Белицкий, ни за что не хотел оформлять переход, он говорил: "Родине, Сичкин, нужны солдаты, а не танцоры".

С горем пополам ему все-таки удалось уволиться.

Грянула война, артистов военного ансамбля использовали для несения дежурства. Перед сдачей Киева им пришлось стоять в заслоне на пристани, откуда баржами отправляли людей в тыл. В самый разгар погрузки явился тот самый Белицкий с большим количеством чемоданов. Он протянул бумагу, из которой следовало, что он командирован в город Ташкент для организации ансамбля. "Сейчас не до песен и танцев, - грозно сказал Сичкин, - надо защищать Родину, а петь и танцевать будем после победы". "Борис, ты посмотри, кто подписал эту бумагу!" - взмолился бывший директор.

"Такую бумагу в такое время мог подписать только Адольф Гитлер".

Долго уговаривал Белицкий пустить его на баржу. Сичкина не уговорил, нашел кого-то другого.

Город Ромны, где находился ансамбль Киевского военного округа, немцы бомбили по несколько раз в день. Город было решено сдать. Буквально за два дня до сдачи, Сичкин оказался в библиотеке, где увидел томик любимого им поэта Есенина. Он обратился к библиотекарше: "Отдайте мне Есенина. Все равно ведь немцы войдут в город, и книга пропадает". Девушка, однако, отказала. Но не успела она это сделать, как неподалеку разорвалась бомба, и оба в страхе упали на пол. Так повторялось еще дважды. Стоило Борису войти в библиотеку и попросить томик Есенина, как тут же начиналась бомбежка.

На третий день библиотекарша ждала Бориса на пороге с заветной книгой в руках:

- Возьмите и скорее уходите...

В этот день немцы не сбросили на город ни одной бомбы.

Однажды Сичкина пригласили выступать в академию имени Жуковского. Но концерт не состоялся, так как, кроме Сичкина, ни один артист не приехал. Выяснилось, что администратор Москонцерта составила программу из одних... покойников. Этот скандал разбирался у директора Москонцерта. "Разве я плохой концерт составила? - оправдывалась администратор. - Посмотрите, какие силы!" - "Да, но их давно нет в живых". - "А я, что, виновата в этом?"

Зайдя в Москве в общественный туалет на Самотечной площади, Сичкин встретил там уборщицу тетю Пашу, которую знал с тех пор, когда та убирала возле гостиницы "Метрополь". "Тетя Паша, - удивленно спросил артист, - а почему вы не работаете у "Метрополя"?" - "Интриги, сыночек, интриги..."

Борис Сичкин дружил с поэтом Михаилом Светловым. Светлов пил много, но никогда никто не видел его пьяным. Как-то Сичкин попросил Михаила Аркадьевича поделиться секретом: когда надо прекратить пить?

Светлов ответил: "Когда начинаешь пить, выбери среди окружающих самую уродливую женщину. Пей и поглядывай на нее. В тот момент, когда эта женщина покажется тебе красавицей, останавливайся. Норма выполнена".

Светлов подарил Сичкину двустишие на память: "Друзья! Я не умру от горя - Со мной везде, повсюду Боря".

Однажды к Борису Сичкину позвонили и спросили: "Борис, что ты делаешь?", - он ответил: "Я отмываю деньги!" "Что ты, как ты можешь такое говорить по телефону, нас могут слушать", - раздался перепуганный голос. "А у меня нет секретов, я уронил в грязь два доллара, теперь отмываю", - успокоил собеседника артист.

[sirena]

Обожаю Борю Сичкина.Во всех интерпретациях.Актер,писатель...

[Brother]

Еще исполнитель и танцор,оригинальный куплетист,как он о себе говорил в фильме.Эпоха,которую все мы помним и любим,хотя родились немного позже...

[Королева]

Великолепный актер. Всегда с удовольствием смотрю фильмы с его участием

[Brother]

Буба Касторский в чужих краях

Актер Борис Сичкин в истории советского кино запомнился, прежде всего, под именем Бубы Касторского, небольшую и обаятельную роль которого, он сыграл в "Неуловимых мстителях". Через много лет, в Нью-Йорке, Борис Сичкин отвечает на вопросы Эммы Ореховой.

- Как я оказался в Нью-Йорке? В общем-то, очень давно, в 1971-м году было сфабриковано уголовное дело против целой группы творческих людей. Это в Москве, занимался там Захаров такой, из ОБХСС. У них ничего не получилось, они передали в тамбовскую прокуратуру, сказали: "Вы займитесь, и все будет в полном порядке. Всех посадите, знаменитых артистов". В 1973-м году, 12 декабря меня посадили в тюрьму, и я сидел год и две недели в тамбовской тюрьме. Следствие шло 7 лет. Чтобы было понятно - люди не могут понять, как это криминал связан с артистом Сичкиным? - меня обвиняли в том, что я якобы получал за концерты больше денег, чем мне полагается. А на суде выяснилось, что я работал сольный концерт, состоящий из двух отделений, а получал деньги за одно отделение. И тогда судья спрашивает прокурора: "За что вы посадили Сичкина? Он же недополучал?". Дело было закрыто за отсутствием состава преступления. Всех выпустили до единого человека. 8 человек сидело, в том числе директор филармонии Тамбова. Главный прокурор Тамбова повесился и написал, что он знал, что это дело сфабриковано. Дело в том, что их заверили, что это получится. Артисты же, как они считают, все миллионеры, все воруют. Они не могут понять, что артист живет хуже всех. Когда они поехали на мою дачу, они думали, что это дача! Говорит: "Боже, так у меня дача в 10 раз лучше, чем у вас!" Ему казалось, что если он такое дело поднимет, посадят Зыкину, Сличенко, Краморова, !!Сичкина11, Магомаева - то он сразу станет генерал-майором.

- Но их же не посадили?

- Они думали, что получится.

- Вы сидели в отдельной камере или с остальными заключенными?

- Там общая камера. Там было по 25-30 человек. Это было ужасно, тяжело, мерзко.

- Заключенные вас узнали? Как они к вам относились?

- Для тюрьмы очень хорошо быть артистом. Конечно, никто так не любит артистов, как наши родные уголовники. Они любят музыку, они любят артистов, они интересуются. И очень нежно, с любовью относятся.

- Что значит, что они хорошо к вам относились? Они вас как-то не давали в обиду?

- Меня в обиду нельзя дать, потому что я знаком с этим делом. Я с 4 лет танцую. Меня старший брат научил, он был самородком, и он научил нас всех танцевать. И мы танцевали все: и чечетку, и цыганочку, и яблочко. Поэтому когда мне было 11 лет, я выступал для уголовников. Я выступал на базаре, был голод. 1933 год. Я давал сольные концерты для них. Я никогда не воровал, не принимал участие, хотя им очень хотелось, чтобы я был свой. Так что я знаю все эти законы. А во-вторых, кто ко мне будут цепляться? Там были провокации, но со стороны прокуратуры, когда подсылали, чтобы меня избили на прогулке. Я их избил. Они не могут меня избить, потому что они же не относятся ко мне враждебно. А я находился в таком состоянии, что я мог льва разорвать. Это раз. Во-вторых, это несправедливо с их стороны. Это подло, по закону они не имеют право. Потому что тогда они становятся такими же, как прокуратура. Это было тяжко. Спасло меня то, что меня всегда спасало и во время войны - это юмор, жизнелюбие. Я написал книгу: "Я из Одессы. Здрасьте!" - самую смешную, в тюрьме. Потому, что, когда мне было плохо, я не думал о том, как мне плохо. Потому, что если бы я думал о том, как мне плохо и что будет, это надо идти в петлю. Там многие кончали жизнь самоубийством. Все, кто со мной сидел, ни одного не было случая самоубийства - никто не резал вены, никто не лез в петлю. Все они хохотали вместе со мной. Я отвлекался и думал всегда, что было смешное и интересное в жизни. И вспоминал самое доброе, самое веселое.

"Да. Уж то-то шумели базары в этих щедрых краях. А теперь-то... а что теперь? Свобода. Шевелись народ. Ай, подтяни живот. Приказано торговать и веселиться. То-то никому не спится. А я вам так скажу: родненькие вы мои. Вываливай все из амбара, а то ведь возьму даром. Бабуся, спешите видеть, последняя гастроль. Я ведь здесь проездом. Сегодня, вечерней лошадью, я уезжаю в свой любимый город Одессу, город каштанов и куплетистов".

Мои родители все одесситы - мама, папа, сестры, братья, бабушки, дедушки - все в Одессе. Единственный человек - это был я, когда папа, который был сапожником-модельером, не знаю, почему он приехал в Киев, и я единственный родился в Киеве. И из Киева я ушел на войну. И вот после войны я вернулся уже в Москву. И жил в Москве.

- А где вы воевали?

- Это был Ансамбль песни и пляски Киевского военного округа. Как только началась война, это стало юго-западным фронтом, потом первый Белорусский фронт, потом Центральный фронт и группа оккупационных войск в Германии. То есть с нами сначала Буденный. И верил, что клинком можно разбить все юнкерские самолеты. И он играл на саратовской гармошке. И поэтому когда немцы вошли, он еще продолжил играть на гармошке. Его втащили в самолет, и он еще играл. Немцы уже были в городе. Все-таки немцы какие жлобы! Ну, человек - легендарный полководец, неужели нельзя было зайти в Киев на два дня позднее, и дать ему освоить саратовскую гармошку. Это же жлобство. Но потом было все уже легче и проще, потому что потом с нами был уже Рокоссовский, и сменил Рокосовского Жуков и с ним то мы и закончили войну. С маршалом Жуковым я не просто встречался. Я у него в Потсдаме жил неделями. Наша была правительственная бригада, и мы выступали. Как только какой то прием был, приезжали англичане или французы или американцы, идет концерт. Я еще пел, у меня диапазон потрясающий, и когда мы выпивали, а он больше сидел с нами, чем с ними - ему больше нравились артисты, Жуков был само очарование. Он сам потрясающе танцевал. И любил петь. Был слух, все нормально. Но ему нравился мой голос. И когда мы вдвоем пели, так он меня целовал и сказал, что я был выше Шаляпина. И потом я шутил, я показывал ему пародийно, кто что. А он от меня оторваться не мог. Он был влюблен. Я был сержантом, а он маршалом. Я у него ночевал. Он меня оставлял. И кстати, наш баянист, такой знаменитый Ризоль, его учил на баяне играть. Он был влюбленный человек в искусство. И к нам относился не как к солдатам, а как к артистам. Когда приезжала Русланова Лидия Андреевна, она певица действительно выше всей планеты, так он сходил с ума. Он на нее смотрел как на мадонну. И когда он стал министром обороны, первое, что он сделал - он выпустил ее из тюрьмы. Уже, кстати, было поздно. Практически она умерла из-за лагеря. Такую женщину посадить - гордость России посадить в тюрьму - это надо быть сумасшедшим.

- Где же вы выступали перед военными во время войны?

- Выяснилось, что такой ансамбль, у нас был гениальный ансамбль, потому что все с консерваторским образованием, там Шейнин руководителем. Александров удивлялся, что было 40 человек, и пели как 200. Балетмейстер Вирский. Я был тогда танцовщиком. Каждый концерт - это был праздник для военных. И мы перед боем давали концерт, и они уходили в бой с наслаждением и восторгом. Мы вдохновляли их и напоминали о том, что есть жизнь, и о том, какая она была хорошая. Я удрал на фронт. Сколько мне было лет? Молодой я был. Сейчас бы я не удрал. Я до трех месяцев воевал. Под Курском самое страшное. И потом меня нашли, арестовали, привезли и должен был меня судить ревтрибунал за дезертирство. И такой был очаровательный начальник политуправления фронта генерал-лейтенант Галаджев. Осетин. Умнейшая личность. И вот он меня пригласил и сказал: вы знаете, что вас должен судить ревтрибунал за дезертирство. А я говорю: я никак не могу понять. Я нахожусь в ансамбле, я еду на фронт, защищаю родину, за что же меня должны судить? Он говорит: а это вас не касается, вы часть оставили. Это и есть дезертирство. А о том, где вам надо находится, я вам должен сказать, то, что делает ансамбль 15 дивизий не сделают. А вы еще являетесь ведущим артистом. Вы понимаете, как вы нужны? Люди плачут, хохочут, у них нет ощущения, что через два часа они идут в бой. Короче говоря, если бы не было искусства, это было бы так скучно, так мрачно. Никакие продукты, я очень люблю женщин, все равно бы не смогли спасти, если бы не было искусства. Я очень сожалею и очень огорчен оттого, что происходит сейчас в России. Потому что можно построить завод, фабрику, не будет продуктов, они потом будут. Нет денег - все равно наладится. Но то, что сейчас профессор ничего не получает и должен выйти и стоять где-то на углу и продавать хлеб или пиво, и то, что у кинематографа нет никаких денег... Я должен был приехать сниматься во второй серии "Бедная Саша" - нет денег. Эстрада отключена. Сколько же понадобиться стране, чтобы восстановить? Это может быть столетие. Вначале я был самородок. В школе этому не учат - чечеткам, сбивкам цыганским. Я очень здорово танцевал. Это была моя профессия, - я выступал в голодные годы. Меня кормили, давали какие-то деньги. Я для жуликов выступал. Я спасся. Мой старший брат в голод погиб в 1933 году. В 15 лет меня ансамбль народного танца УССР принял. Тогда я учился в хореографическом техникуме при киевском театре. Дело в том, что я могу танцевать великолепно чечетки, цыганские - то, что я и делал. Но для того, чтобы была форма - есть же красивые руки, красивые позы, это дает балет, - так вот, я закончил хореографический техникум. А вообще то, что касается драматического искусства, я ведь сразу совмещал. Я когда выступал для жуликов, я и танцевал и пел и разговаривал. Я был синтетическим артистом, как Чарли Чаплин. Я начал без всякой школы. Но мне повезло - я все время встречался с гениальными и талантливыми людьми. То есть выше этой школы быть не может. Это у меня заложено с детства - актерское мастерство, пение, куплеты. Я - юморист. Я с детства шучу. Семья моя была самая веселая в Киеве. Жрать нечего было. Только юмором и отделывались. Вместо обеда танцевали, вместо ужина пели. Все думали, что богаче этой семьи нет, а мы были хуже всех.

Из фильма "Неуловимые мстители":

- Я вам только расскажу одну историю, и вам будет все ясно. Когда мне было 16 лет, я зарабатывал на жизнь уроками.

- Вы можете помолчать!

- Я давал уроки геометрии жене одного мясника. Вернее, не жене, а сыну, жена появилась потом. В общем, жена мясника. Это была не женщина, а сказка. Я не знаю, как и что, но она влюбилась в меня, как Джульетта в Ромео. Вы, наверное, слышали эту историю. Я прошу меня огородить от этого биндюжника, я артист и значит нервы никуда. И перед тем, что мне предстоит, мне не к чему волноваться. Вы понимаете, что я имею в виду. Я только вам дорасскажу про жену мясника и вы поймете, что мне можно доверить любое серьезное дело.

- В другой раз, я сейчас очень занят, поверьте.

- Хорошо, я зайду завтра.

- Нет уж, увольте.

- Хорошо. Будет секретный вызов. Я одессит, я из Одессы, здрассьте".

- Я приехал в Москву. Я работал в Краснознаменном ансамбле. Балетмейстер Мирский был в Краснознаменном ансамбле главным балетмейстером. И меня пригласили туда. И был ведущим танцовщиком с персональной ставкой - 2300 рублей. Старыми деньгами. Больше 2000 не было. Когда встал вопрос, сколько мне надо платить, то единственный, кто мешал, это был Мирский. Он меня любил. Но ему было неудобно. Тогда я ему сказал: "Пал Палыч, пусть ребята танцовщики ведущие решат". Так это они решили, что я должен получать высшую персональную ставку. И потом я параллельно работал на эстраде. Я потом ушел из Краснознаменного ансамбля. И как балетмейстер я котировался и как режиссер. Я ставил много спектаклей в Театре сатиры, в Малом театре, в Театре имени Гоголя, потом в кукольном театре, потом я преподавал. Я сам писал себе все репризы, все смешное. Никогда автор мне не писал. А потом был театр "Синяя птичка". Его возглавлял знаменитый писатель Драгунский. Он был режиссером и актером. Лучшие комедийные актеры, которые были в Москве, работали в этом театре. Такой как Юра Яковлев, Женя Весник, Сухаревская, Тенин. И писательская группа была потрясающая. Там огромное удовольствие я получал, работая. Мы получали копейки. Мы ночью там репетировали. Если вспомнить, какое удовольствие я получал от искусства. Это именно когда я работал в театре "Синяя птичка". Вот тогда мы и познакомились и с Михаилом Аркадьевичем Светловым, и с Утесовым.

- О чем вы вообще шутили?

- Об искусстве. По поводу всех артистов. Это были пародии, потрясающие, гениальные пародии. Все, что касается советской власти. Там была пародия на Хрущева. Его закрыли в 54 году, а начали мы работать в 48-м. Я делал пародию на иллюзиониста. Я выходил во фраке. В цилиндре, с двумя ассистентками. И все строилось на фигах. Я вытаскивал фигу. Опускался ящик, открывали 15 ящиков. И в самом конце была фига. Канадский и английский посол каждый день были на этом спектакле. И вдруг снимают этот номер. Это был любимый номер - хохотали до слез. Муж Надеждиной, он балетмейстер. Он такой симпатичный человек. Я пришел в Министерство культуры узнать, почему сняли этот номер. Он говорит: "Не я его снимал. Это Солодовников". Это его начальник. Я говорю: "Как же можно было снять, все посольство было, до колик хохотали". Так он мне ответил: "Неизвестно, каким смехом смеялись эти консулы".

- Шутить было не так просто?

- а. У нас, скажем, была такая реплика: "дедушка-маразм". Пришел из Министерства культуры. Говорит: снять эту фразу. Почему? Что же это значит дедушка-маразм? Мы что, не понимаем, что речь идет о Хрущеве? То есть у нас-то и мысли не было. А что касается советской власти, это была катастрофа для артистов и писателей. Что бы ты ни сделал. Скажем, пародию на пожарника. Они играют в домино. Все знают, что до пожара играют в домино. Когда начинается пожар, они успевают только увидеть, как сгорел этот дом. Вы над кем это смеетесь, над нашим советским пожарником, милицией? Я уважаю милицию, и милиция ко мне великолепно относилась. Но если ты покажешь смешную сценку, связанную с милиционером, все - криминал. Ты можешь только - себя, артистов, пожалуйста, уничтожай, как хочешь. Ты можешь говорить о взяточниках, но не конкретно, и теща. Не было рыбы. Вот ты шутишь по поводу того, что нет рыбы. И Репертком говорит: слушайте, ну хватит уже по поводу рыбы! Но то, что сейчас дошло до крайности... И то, что можно уж лучше, чтобы нельзя было. И выходят артисты, и как они одеваются. Так что я уже скучаю по Реперткому, там хоть не пропускали явную пошлость. Но они боролись с нормальным искусством и побеждали. Я не занимаюсь политикой, и меня это меньше всего интересует. Я могу только пожелать, чтобы было хорошо. Но, на мой взгляд, сейчас система в принципе нормальная, потому что диктатура мешает искусству. Я вообще люблю западное искусство. Мой любимый актер Чарли Чаплин. Я сейчас снимался в пяти фильмах в Голливуде. Это чудо! Что касается аппаратуры - это сказка. Мы уехали втроем - я, жена и сын. Мы уехали в 79-м году. Выехали 23 мая. Начнем с того, что мы уже жить там не могли. Когда дело было закрыто в 78-м году, после этого продолжались еще провокации, мешали моему сыну, меня снимали с ролей. Я понимал, что выехать потом не только за границу ты не сумеешь, а даже в Конотоп. Где-то было написано, что ты сидел. Когда меня посадили, знал весь Советский Союз, когда меня выпустили, знал один Емельян - сын. Так что мы должны были бежать, тем более, что я очень боялся за своего сына. Я могу смело сказать за моего гениального сына, я его очень люблю. Единственно, кого бы посадили точно, так это его. Чтобы сделать мне плохо. Потому что все-таки они настрадались со мной. Я не верил этому строю. Я знал точно, что может быть плохо мне, когда будет плохо ему. Он любил слушать анекдоты и рассказывать анекдоты. Но я иногда отдавал себе отчет, что еще кто-то слышит. А он не отдавал.

- Когда вы вышли из тюрьмы, вы же работали?

- Я снимался на Мосфильме - меня сняли с роли. Я снялся в фильме "Повар и певица" - озвучил другой актер. Я уже был никто для них. И самое главное - что делать карьеру, когда они мне 7 лет не давали работать? Мы когда уехали все втроем, у нас было два чемодана и 40 долларов.

- А вы долго раздумывали?

- Нет. Мы же бежали. Я бросил страну, язык. Зрителей. Мы ехали в никуда. Кто же меня возьмет в Голливуд - я ни одного слова не знал по-английски. Мы приехали сюда как в эвакуацию во время войны. Мы приехали в Нью-Йорк. У нас был статус беженцев. Нам давали на еду, нас учили, поселили.

- Вы помните свои первые впечатления?

- Надо знать меня. Мне чем хуже, тем лучше. Я могу бороться с чем угодно, с невзгодами. Я могу вдохновить всех и доказать что будет хорошо. Это раз. Во-вторых, я благодарен Америке за то, что они брали всех, не зная, кто мы. Приехало много шизофреников, идиотов, криминального типа люди. До сих пор, когда я слышу, когда наши эмигранты ругают Америку, мне кажется что это жлобство и хамство. Вас, кстати, из России никто не выгонял. Вы там состарились, а вам здесь дали пенсию. Америку ругать можно только стоя на коленях. Другое дело, что в этом есть элемент агитации, что мы уехали оттуда и приехали туда, и то, что нас было много важных и умных и талантливых людей, они это тоже понимали.

Из фильма "Неуловимые мстители":

"Это не ошибка, полковник, я тот, кто вам нужен. Давайте играть в открытую. Я согласен. Как вы хотите меня использовать? Конечно, ваше дело решать, но со своей стороны могу предложить одно дело. Оно мне по зубам. Нелегальная работа за границей. Я изучаю испанский язык, я работаю на вас. Ну, скажем в Аргентине. Скрываюсь под личиной хозяина ночного кабаре. Ничего? О том, что я могу сыграть эту роль, можете не сомневаться. Днем от вас приходит человек и говорит: "Вам официант нужен?". Я: "Нет, был нужен, да уже взяли". Человек: "А, может, и я на что сгожусь"? Ответ - по испански: "Вuena sera, besa me mucho". Ничего? А вечером в танце я передаю вам сведения".[b]

- Вы приехали сюда, вы уже не думали, что вы будете заниматься актерской деятельностью?

- Я когда приехал сюда, я только об этом и думал. Я же популярный артист. Все эмигранты прекрасно знают, кто я такой. На второй день я уже выступал у Эмиля Горовца, у него был сольный концерт. Я сидел в зале. Он меня вызвал, я выступил. Он мне дал 100 долларов. О том, что я буду подрабатывать как актер для эмигрантов, в этом я не сомневался. Откровения были другого плана. Я был в диком восторге от Голливуда и страшно обрадовался, когда я увидел плохих артистов в Голливуде. Я думаю, господи, это же не на другой планете. Я думал, что все гениальные, а выяснилось, что много плохих.

- Как вы попали в Голливуд?

- В кино попадают всегда случайно. Закономерности нет, если ты не жена режиссера. Тоже случайно я попал. Снимался фильм про любовь. Открытие ресторана. Им нужен был русский повар, который там работает. Они пришли в "Черное море" и спросили, не знаете ли вы хорошего русского актера. Они сказали: мы знаем Сичкина и дали телефон. Они мне позвонили, была кинопроба, я им понравился.

- Через сколько лет после того, как вы приехали?

- Это было, наверное, лет 10 тому назад. И я играл на английском языке огромную роль. Это было под Нью-Йорком. Закономерностей не было - снялся в первой роли, тебя увидели. Нет, этого не было. Снялся, и забыли тебя. Агент не появился, заплатили мне нехорошо. Люди путают - получают много денег только звезды, только большие. Есть какая-то группа - 10-15 человек, на которых ходят. Это не значит что они хорошие артисты. Шварценеггер такой же артист, как я химик. Он нравился нашим женщинам престарелым. Здесь же понимают, что если люди идут и покупают билет, сразу он делается самым главным артистом. Такой, как я, получает очень мало. По сравнению с Советским Союзом это много. Но по сравнению со здесь, это нищенская оплата. Трагедия заключается в одной вещи. Там в чем было хорошо - медленно снимали. Поэтому эту роль я бы мог растянуть на полтора месяца и получить, скажем, за 15 съемочных дней. А здесь за два дня я отснялся в роли Брежнева. Они уплатили 3000 за съемочный день. Но два дня!

- Расскажите, как они с вами работали?

- Что касается роли Брежнева, это было в 89 году. Все они очень милые люди, с ними работать одно удовольствие. Никто не кричит. Никто не сходит с ума. Все готово. Тебя кормят, одевают. У меня был домик, написано "Брежнев". Там у меня был душ, холодильник забит фруктами, овощами, соками. Мне дали 5-комнатную гостиницу. А я с кипятильником шел, чтобы сэкономить. Потому что там, где я жил, если бы выпил там кофе, то я остался бы без штанов. Я когда изображал Брежнева, Брежнев же говорит медленно, а он сидит, он сам меня проверял. Это он меня отобрал, Оливер Стоун. Про него говорили, что это вьетнамец, он ездил на фронт. Он воевал, чтобы сделать фильм про Вьетнам, и был против Америки. Я думал, что он шизофреник. Я когда его увидел - очарование! Такой добрый, глаза добрые. А я играю Брежнева. Он говорит: почему вы так медленно говорите? Я говорю: так говорил Брежнев. Он говорит: тогда я подрежу, у меня есть определенное время. Я говорю: тогда я буду говорить быстрее. Так что беда наша, артистов в том, что они снимают быстро.

- А какая разница между съемочным процессом здесь и там?

- Это небо и земля. Самая моя любимая роль и самый мой любимый фильм это "Неуловимые мстители" - роль Бубы Касторского. Я снимался у моего друга, мы понимали друг друга. Это же счастье. На съемочной площадке мне с ним было удобно. Он - волевой человек. Но ничего же не клеилось. Это же гроши. Никто же ничего не получает, это же копейки. Я, работая над фильмом в главных ролях, никто же поверить не может, я доплачивал 20-30 рублей в месяц своих денег. Мой договор, как сейчас помню - 1270 рублей за фильм "Новые приключения неуловимых". Сюда входят трюки, танцы. Год снимался фильм. Примерно 120 рублей в месяц. Я живу в гостинице в Ялте и мне номер стоит 6.60. А мне они платят рубль 56. Короче говоря, 4 рубля я каждый день доплачиваю. В месяц я доплачивал 120 рублей, а получал 115. Что касается американского фильма, то известно по секундам, где ты стоишь, как ты повернешься. У нас, во-первых, допотопная аппаратура. Это же какой-то кошмар. Мы утюгом снимали. То, что у операторов получалось - они гениальные люди. Если бы эту аппаратуру дать американцам, они бы расхохотались. Это все равно, что дать им самовар и сказать, что вы будете снимать фильм самоваром. Трансфокатор, который приближает, не сработал, и вот там сцена в контрразведке пропала, потому что у трансфокатора ни наезда, ни отъезда не было. Здесь этого быть не может. Когда там говорят "обратная точка", это полдня проходит. Здесь ты не успел повернуться, они уже снимают, они готовы. Минута уходит переставить аппараты. Техника сумасшедшая. Кроме того, все тебя любят. Они друг друга любят. Они получают такую зарплату, что они могут любить и жизнь. В 5 утра приезжает к тебе шофер, и он тебя любит. Нет озабоченности. У нас шофер приезжает в 5 утра - мне его жалко. Мне себя жалко, съемка только в час дня начнется, а уже в 5 меня притащили. Здесь этого нет. Все сыты, настроение хорошее, все знают роли. Все высшего класса. Вот почему многие артисты принимают наркотики. Они не выдерживают этого напряжения. Это не так просто. Мне это не надо было, я и так очень хорош. С языком это проблема. Сейчас я встретил одного эмигранта. Он мне говорит, что жил в Москве и занимался в корпорации с артистами. Так что его спасло - это безукоризненный английский язык. Идиот! Безукоризненного языка не было у Шекспира. Бред. Конечно, это проблема. Если бы не было этой проблемы, я был бы в полном порядке. Я в 5 фильмах отснялся. Сейчас я снялся в "Третьей мировой войне". Меня пригласили на просмотр. На этом билете мой портрет, где я командующий советских войск. Режиссер тоже по фамилии Стоун, только Роберт, который сказал, что я сыграл гениально. "Это первый советский генерал, которому я верю. За ним чувствуется советская власть". У меня такой роли не было. Даже Брежнев все равно эксцентричен. А тот нет. Это такая положительная, серьезная роль. И я сам чувствую - молодец Борис, родной ты мой!

Радио "Свобода "