КИНОБАЙКИ Опции

[sirena]

КИНОБАЙКИ ОТ ГЕОРГИЯ НАТАНСОНА

МИХАИЛ РОММ

Я как-то выхожу со студии и на остановку, которая находится около Мосфильма. Через проходную выезжает Ромм - на малю-ю-сенькой машине - "Опеле". А Ромм ведь был очень высокий, ноги длинные, как он туда помещался - непонятно. Увидев меня, он затормозил (лично мы не были знакомы, хотя встречались на различных собраниях). "Вы куда едите?" - спросил он меня. "Домой" - говорю. "Я вас подвезу". Я опешил. Сам Ромм меня подвезет!!! Я сел в эту малюсенькую машину ("Ока" по сравнению с ним - "Мерседес"), Ромм дал газ, повернулся ко мне и говорит восторженно: "Не машина, птица!"
Анатолий Эфрос, Олег Табаков "Шумный день".
Я никогда не думал, что буду экранизировать лучшие произведения наших самых выдающихся драматургов: Виктора Розова, Михаила Рощина, Александра Володина, Эдварда Радзинского. Но мне повезло.
Мы запустили картину "Шумный день" по пьесе Виктора Розова и я стал подбирать актеров. Однажды Розов мне звонит и говорит: "Георгий Григорьевич, у меня к вам большая просьба. Как вы знаете, есть такой театральный режиссер Эфрос, и он мечтает снимать кино. Возьмите его к себе, пожалуйста, чтобы он овладел киноискусством..." Я сказал: "Он же очень известный режиссер уже. Потом скажет, что это он сделал картину". - "Нет, нет". В общем, я согласился и Эфрос стал сорежиссером. Когда мы стали смотреть пробы тех актеров, которых я уже отобрал, Эфрос сказал: "Зачем приглашать Олега Табакова на эту роль? Есть же замечательный актер, который в моем спектакле исполняет роль Олега?" (Надо сказать, что Эфрос уже поставил эту пьесу в театре. И он пытался в фильм перевести всех актеров из своего спектакля). Но я настоял на Олеге Табакове. Я знал, что он хороший актер. Я видел его в спектаклях театра "Современник". Мне он очень понравился, и я решил позвать его в эту картину. Олег был внимательным и сосредоточенным на площадке. С ним было очень легко работать. А вот с Анатолием Эфросом не очень. Должен сказать, что он в чем-то меня даже подавлял. Но и дал очень много. Мы как-то шли с ним по Старому Арбату и встретили Евгения Симонова (сына Рубена Симонова - худрука театра Вахтангова). Он сказал: "Вам повезло. Вы делаете картину с великим, первым режиссером нашей страны".

[sirena]

"Иваново детсво". Андрей Тарковский
На "Мосфильме" молодой режиссер Эдуард Абалов начал снимать картину под названием "Иван". Но худсовет, посмотрев отснятый материал, все забраковал. Режиссера сняли с картины и стали искать другого - того, кто смог бы все переделать и продолжить картину. Вызывали многих, в том числе и меня. Я посмотрел материал и отказался. Но через какое-то время меня снова вызывает директор "Мосфильма" и говорит: "Вы много лет работали вторым режиссером - и с Пырьевым, и с другими великими авторами. Но мы вас просим: пойдите вторым режиссером к дипломнику Тарковскому. Только он согласился продолжить работу над фильмом".
Я еще раз отказался. Тогда он говорит: "Ваше заявление на квартиру лежит уже семь лет. Я вам даю слово, что, если вы поможете этому режиссеру сделать хотя бы посредственную картину, квартиру получите сразу же". Разве я мог отказаться от такого "предложения"?
Когда я познакомился и с Андреем, и с Вадимом Юсовым, они сразу же показались мне очень интересными людьми. Первое, что я запомнил (и отметил), - необычная съемка. Например, сцена с колодцем. Они построили его прямо в павильоне: внизу колодца была камера, над камерой стекло, на стекле вода. Это было очень оригинально. Вообще Юсов много операторских ходов придумал. У него камера и летала, и на проволоке висела…
Когда мы закончили картину, Андрей, монтируя, спохватился: "Георгий Георгиевич, мы забыли снять немецкую батарею". Я посмотрел раскадровку - действительно забыли. Говорю: "Ничего, я поеду в Красногорск, в архив. Там найду". А эти архивы тогда принадлежали НКВД. Приезжаю туда. Начальник архива говорит: "Мы дадим то, что вы просите. Но вы пойдите, посмотрите, что у нас есть: Гитлер валяется на улице, повесившиеся генералы, Геббельс среди своих мертвых детей!" - "Можно посмотреть?" - попросил я. - "Конечно!"
Больше всего меня потрясли кадры с Геббельсом. Полусгоревший труп и рядом пять девочек в белых платьях - его дочки, которых он лично отравил. Я взял кадры только с немецкой батареей, еду на "Мосфильм". Прихожу к Андрею и рассказываю ему про то, что видел. Говорю, что их надо обязательно вставить в картину. "Старик, это совершенно другая тема, - говорит Андрей. - Нам не годится". Я его уговаривал, уговаривал - не уговорил. Поехал в Красногорск сам и снял копию. Прихожу к Андрею: "Идем в зал, посмотрим". Он был потрясен увиденным, но вставлять кадры все равно не хотел. "Возьми, - упрашивал я его. - Это же как возмездие за искалеченную жизнь Ивана, за гибель его семьи". И тут на мое счастье приехал Андрон Кончаловский. Опять идем в просмотровый зал. Кончаловский говорит: "Конечно, это не надо брать. У тебя же другая тема". Его фраза все решила. Андрей сразу же вставил кадры в фильм.
Первый просмотр был для генералитета и офицеров в Доме Советской Армии. Мы поехали туда вдвоем с Андреем. После просмотра состоялось обсуждение. Картину просто разгромили. Когда мы вышли, Андрей, кусая ногти, спросил: "Неужели мы сделали такую плохую картину?" - "Картина очень хорошая. Не расстраивайся, лучше поехали ко мне. Моя супруга сделала тефтели, пообедаем". Мы поехали ко мне. Мария накрыла стол, и мы молча сидели и ели, внутренне все переживая.
А потом начались фестивали, на которых фильм Андрея признали шедевром. И, кстати, многие критики писали о том, что архивные кадры, вставленные в фильм, - очень хорошая находка.

nashe-kino.ru