КИНОБАЙКИ Опции

[sirena]

КИНОБАЙКИ ОТ ГЕОРГИЯ НАТАНСОНА

МИХАИЛ РОММ

Я как-то выхожу со студии и на остановку, которая находится около Мосфильма. Через проходную выезжает Ромм - на малю-ю-сенькой машине - "Опеле". А Ромм ведь был очень высокий, ноги длинные, как он туда помещался - непонятно. Увидев меня, он затормозил (лично мы не были знакомы, хотя встречались на различных собраниях). "Вы куда едите?" - спросил он меня. "Домой" - говорю. "Я вас подвезу". Я опешил. Сам Ромм меня подвезет!!! Я сел в эту малюсенькую машину ("Ока" по сравнению с ним - "Мерседес"), Ромм дал газ, повернулся ко мне и говорит восторженно: "Не машина, птица!"
Анатолий Эфрос, Олег Табаков "Шумный день".
Я никогда не думал, что буду экранизировать лучшие произведения наших самых выдающихся драматургов: Виктора Розова, Михаила Рощина, Александра Володина, Эдварда Радзинского. Но мне повезло.
Мы запустили картину "Шумный день" по пьесе Виктора Розова и я стал подбирать актеров. Однажды Розов мне звонит и говорит: "Георгий Григорьевич, у меня к вам большая просьба. Как вы знаете, есть такой театральный режиссер Эфрос, и он мечтает снимать кино. Возьмите его к себе, пожалуйста, чтобы он овладел киноискусством..." Я сказал: "Он же очень известный режиссер уже. Потом скажет, что это он сделал картину". - "Нет, нет". В общем, я согласился и Эфрос стал сорежиссером. Когда мы стали смотреть пробы тех актеров, которых я уже отобрал, Эфрос сказал: "Зачем приглашать Олега Табакова на эту роль? Есть же замечательный актер, который в моем спектакле исполняет роль Олега?" (Надо сказать, что Эфрос уже поставил эту пьесу в театре. И он пытался в фильм перевести всех актеров из своего спектакля). Но я настоял на Олеге Табакове. Я знал, что он хороший актер. Я видел его в спектаклях театра "Современник". Мне он очень понравился, и я решил позвать его в эту картину. Олег был внимательным и сосредоточенным на площадке. С ним было очень легко работать. А вот с Анатолием Эфросом не очень. Должен сказать, что он в чем-то меня даже подавлял. Но и дал очень много. Мы как-то шли с ним по Старому Арбату и встретили Евгения Симонова (сына Рубена Симонова - худрука театра Вахтангова). Он сказал: "Вам повезло. Вы делаете картину с великим, первым режиссером нашей страны".

[sirena]

Сергей Эйзенштейн
Мне приходилось совмещать работу с учебой. Днем после ночных съемок я бежал на лекции. Особенно любил лекции Эйзенштейна. Но не только я, на них сбегался весь ВГИК. Эйзенштейн - истинный гений, конечно. И человек очень хороший. Веселый, добрый, всегда с улыбкой. В общем, как-то он читал нам лекцию о вертикальном монтаже. Я уверен, что три четверти аудитории, в том числе и я, ни фига не могли разобраться в его ученых "доказываниях". Я слушал, слушал, а потом заснул. Меня расталкивают, но я не могу проснуться. Эйзенштейн увидел и говорит: "Не будите Натансона. Он ночью работал у Пырьева. Я ему отдельно потом расскажу то, чего он не слышал".
Часто у него студенты просили денег взаймы. Он никому не отказывал, но всегда с улыбкой приговаривал: "Все равно ведь не отдашь".

Григорий Александров и Любовь Орлова
Худруком моей первой кукольной картины "Небесное создание" был назначен Григорий Васильевич Александров.
Перед началом работы Александров говорит мне: "На студии поговорить не удастся, поэтому приглашаю тебя домой". Взволнованный, иду на улицу Немировича-Данченко. Осень, дождь, а я без зонтика. Прихожу - открывает Григорий Васильевич. Почти сразу же я увидел Любовь Петровну Орлову и поразился: по фильмам я представлял ее высокой женщиной, а она оказалась маленькой, примерно моего роста. Любовь Петровна улыбнулась, поздоровалась. Григорий Васильевич нас познакомил, и мы прошли в его кабинет разговаривать. Через какое-то время Любовь Петровна заглянула в кабинет и сказала: "Вы очень долго здесь сидите. Пойдемте поужинаем".
После ужина (во время которого я от волнения почти ничего не съел) засобирался домой. Пока прощался с Любовью Петровной, Григорий Васильевич взял мое пальто и как швейцар подал его. Я сразу весь вспотел. Сам Александров, мне, мальчишке (!), подает пальто! Дрожащими руками пытаюсь забрать пальто из его рук, а он не отдает. Потом говорит: "Георгий Григорьевич, каждый интеллигентный человек должен так провожать своего гостя". Я запомнил это навсегда.
Я продолжал дружить с ними и как-то раз приехал на их дачу в Переделкине. Только вошел, Орлова говорит мужу: "Григорий Васильевич (а они всегда называли друг друга на "вы" и по имени-отчеству), я забираю у вас Георгия Григорьевича. Хочу показать ему свои будуары". И повела меня на второй этаж, в свои комнаты. Там было очень красиво. Все: занавески, обивка кресел, покрывало и многое другое было сделано из одинакового розового ситца в цветочек. "Это я все сама сшила", - похвасталась она.