Прямо с одесского привоза Хайт, и еще... Опции

[sirena]

Если есть на земле рай для юмористов, так это одесский привоз. Это настоящий Клондайк, золотая жила веселья. Здесь ничего не надо придумывать, надо только ходить по торговым рядам и записывать. И за покупателями, и за продавцами, поскольку здесь все одинаково остроумны. Тут никто не скажет слова просто так. Даже на самый простой вопрос ответ всегда будет необычный:
- Тарас Петрович, как дела, как живете?
- Живу как моль: один костюм уже проел, теперь взялся за второй. А вы, Григорий Матвеич, как живете?
- Как я живу? Как арбуз: пузо растет, а хвостик сохнет.
Так давайте не будем терять времени, пройдемся вместе по этим торговым рядам, где грудами лежат розовые шматы сала, пузатые баклажаны, которые каждый уважающий себя одессит называет только «синенькие», и особые одесские помидоры, пахнущие солнцем и горьким степным ветром. Пройдемся и послушаем, что сегодня говорят на одесском привозе.
— Куры, куры! Парные куры! Дамочка, идите сюда! Посмотрите, это же не кура, это мечта!
— Я уже подошла. Теперь вы мне скажите: вы кормите своих курей?
— А зачем это вам?
— Как это зачем? Может, я тоже хочу так похудеть?
Здоровенный дядька в соломенной шляпе тащит две кошелки ярко-красных помидоров.
— Дядько, дядько! Где вы брали таки гарны помидоры?
— Да вон же, в соседнем ряду.
— И шо, много народу?
— Да никого не было. Даже продавца.
Рядом старушка довольно преклонного возраста уверенно выговаривает продавцу:
— Глаза твои бесстыжие! Морда твоя наглая! Что ж ты такие огурцы продаешь?
— Какие это такие?
— Что, сам не видишь? Желтые, скрюченные - тьфу!
— Ой, мамаша, вы лучше на себя посмотрите!
Возле выложенных горой фруктов стоит мужчина. Долго смотрит на шестизначные цены, продает очки, опять надевает и снова смотрит.
— Мужчина, — спрашивает продавец, — что там высматриваете? Что вам неясно?
— Да я никак не могу понять: это у вас цены или номера телефонов?
Это тоже примета времени. Когда один доллар стоит почти двести тысяч карбованцев — цены измеряются в миллионах. Людям старой закалки, привыкшим с уважением относиться к слову «миллион», приходится нелегко.
— Молодой человек, молодой человек! Вы мне не скажете, сколько стоит ваша телятина?
— Почему не скажу? Что мы с вами, в ссоре? Конечно, я скажу. Только вы сначала скажите: у вас валидол с собой?

[sirena]

Из мясных рядов переберемся в молочные. Там тоже есть что послушать.
— Мужчина, идите сюда! Попробуйте уже мое молоко.
— Если оно правда ваше, зачем мне пробовать? Что я, грудной?
— Шо вы цепляетесь к словам? Ну не мое, моей коровы. Зато молоко — что-то особенное. Вы попробуйте...
— Так... Я уже попробовал.
— Ну что?
— Теперь я хочу спросить: вы не хотите купить своей корове зонтик?
— Чего вдруг? Почему зонтик?
— Потому что у нее в молоке очень много воды.
Рядом в киоске выстроилась очередь за сыром. Пожилая бабушка говорит юной продавщице:
— Деточка, будь ласка, свешай мне, пожалуйста, десять грамм сыра.
— Сколько?!
— Десять.
— Вы что, издеваетесь?
— Боже упаси! Коли бы я издевалась, я бы тебя еще попросила нарезать.