Прямо с одесского привоза Хайт, и еще... Опции

[sirena]

ОЙ! (ОЙ ВЕЙ, ОЙ БОЖЕ Ж МОЙ) - междометие, выражающее различные эмоциональные состояния
* - Ой, у Мойши такое горе...
- Что случилось, что?
- К нему ушла моя жена.
* - Ну и чем закончилась твоя ссора с женой?
- Ой, она приползла ко мне на коленях.
- И что же она тебе сказала?
- Вилазь из-под кровати, подлец!
* - Ой-вей, не ходите по моим нервам, как по Дерибасовской, сапогами, приехавшими из Екатеринбурга, бо я совсем слух потеряю!

ОЙЦ - трагедия в жизни. Один из знакомых авторов, достаточно пожилой одессит, любое событие воспринимал, как личную катастрофу: "Ойц, ветер; ойц, дождь; ойц, холодильник поломался" и т.п.
* Подгулявший еврей сидит на лавочке и громко стонет:
- Ойц... ойц... ойц...
Прохожий, желая помочь, спрашивает, не случилось ли чего? Еврей, не обращая внимания:
- Ойц... ойц... Ой цветет калина.

*** ОП-ЦА ДРИ-ЦА, ОП-ЦА-ЦА - Вы видели когда-нибудь, как во время праздника местечковые евреи идут гурьбой в синагогу? Музыка, пляски, крики, столб пыли до неба - веселы "до невозможности"! Степенные украинцы, стоя у дороги, добродушно усмехались в усы: "Дывысь, знов у жыдив гацацанцы". И действительно, с дороги только и слышно было: "Оца-ца!" Позже подобные формы (с обязательным "Ц") стали употребляться в одесских песнях.
* Лишь только начало на улице смеркаться,
Ой-да, о-ца ма-ма цер-ба цу-ца о-ца-ца,
Как стали гости потихоньку виниматься,
Ой-да, о-ца ма-ма цер-ба цу-ца о-ца-ца!

[sirena]

Если есть на земле рай для юмористов, так это одесский привоз. Это настоящий Клондайк, золотая жила веселья. Здесь ничего не надо придумывать, надо только ходить по торговым рядам и записывать. И за покупателями, и за продавцами, поскольку здесь все одинаково остроумны. Тут никто не скажет слова просто так. Даже на самый простой вопрос ответ всегда будет необычный:
- Тарас Петрович, как дела, как живете?
- Живу как моль: один костюм уже проел, теперь взялся за второй. А вы, Григорий Матвеич, как живете?
- Как я живу? Как арбуз: пузо растет, а хвостик сохнет.
Так давайте не будем терять времени, пройдемся вместе по этим торговым рядам, где грудами лежат розовые шматы сала, пузатые баклажаны, которые каждый уважающий себя одессит называет только «синенькие», и особые одесские помидоры, пахнущие солнцем и горьким степным ветром. Пройдемся и послушаем, что сегодня говорят на одесском привозе.
— Куры, куры! Парные куры! Дамочка, идите сюда! Посмотрите, это же не кура, это мечта!
— Я уже подошла. Теперь вы мне скажите: вы кормите своих курей?
— А зачем это вам?
— Как это зачем? Может, я тоже хочу так похудеть?
Здоровенный дядька в соломенной шляпе тащит две кошелки ярко-красных помидоров.
— Дядько, дядько! Где вы брали таки гарны помидоры?
— Да вон же, в соседнем ряду.
— И шо, много народу?
— Да никого не было. Даже продавца.
Рядом старушка довольно преклонного возраста уверенно выговаривает продавцу:
— Глаза твои бесстыжие! Морда твоя наглая! Что ж ты такие огурцы продаешь?
— Какие это такие?
— Что, сам не видишь? Желтые, скрюченные - тьфу!
— Ой, мамаша, вы лучше на себя посмотрите!
Возле выложенных горой фруктов стоит мужчина. Долго смотрит на шестизначные цены, продает очки, опять надевает и снова смотрит.
— Мужчина, — спрашивает продавец, — что там высматриваете? Что вам неясно?
— Да я никак не могу понять: это у вас цены или номера телефонов?
Это тоже примета времени. Когда один доллар стоит почти двести тысяч карбованцев — цены измеряются в миллионах. Людям старой закалки, привыкшим с уважением относиться к слову «миллион», приходится нелегко.
— Молодой человек, молодой человек! Вы мне не скажете, сколько стоит ваша телятина?
— Почему не скажу? Что мы с вами, в ссоре? Конечно, я скажу. Только вы сначала скажите: у вас валидол с собой?