Наши души легше воздуха, строка к строке Опции

[Ицхак Скородинск...]

Ах, Зяма, Зямочка



Ах, Зяма, Зямочка – судьбу шута
ты вымолил у жизни…
Овсюгом
таился среди корма лошадиного,
за ширмой спрятав покалеченное тело…

Но голос! Голос!!!
Этот трубный глас
распространился по хрущёвкам и проспектам
и стал настолько узнаваем,
что
ты выскочил из кукольного храма
как оглашенный…

И тотчас же сотворив,
из самого себя живую куклу,
так гениально захромал по всей планете,
что стал кумиром вдов поры военной.

А, вспомните…

Перед уходом,
и перед тем, как занавес упал,
последний действом – твой телетеатр…

Вот, в глубине задрапированного кресла,
закрыв глаза,
сидит измученный старик…

Вдруг, встрепенувшись…
И пульсируя ладонями и торсом,
морщинами, глазами,
носом
и голосом непревзойденно-сиплым…

Как ты тянулся к нам,
как умолял,
как утверждал, что смерти нет в помине…

Ах, Зяма, Зямочка…
Судьбу шута
нам на забаву выпросив у жизни…
Ты взял и растворился без остатка…
Весь…
Без остатка…
Растворился
в нас…

[Ицхак Скородинск...]

Нити времени


Нити времени в памяти нашей сплелись в колдовской непрерывный клубок,
так сплелись, что вовек не распутать, не освободить-
ся от пут и, конечно же, не разобрать-
ся кто правиноват – но внутри то, в душе –
разве знали мы,
как разрубить,
как распутать нам, нашу с тобой, нелюбовь…
Стыд и слезы, да что ж это с нами, за что и зачем этот глыбистый русский роман
засосал нас в трясину, где мы
судьбы спутав,
агонизируем с мыслью последней –
Не жить мне,
не жить без тебя…
Прибери меня,
боже,
скорей…

Ну,
скорее…
Молю…
Всей душою и сердцем…
[color="#800080"][/color]