Фрунзик Мкртчан, История одиночества Опции

[ЛЕО]

Вопросы есть к Небесам по поводу некоторых частных историй. За что (или за кого?) был так жестоко отомщен любимец публики, тонкий артист и нежный человек - Фрунзик Мкртчан. Чего только на долю артиста из солнечной Армении не выпало - несчастливые браки, гибель детей, тоскливое одиночество...

Его одиночество кончилось, когда он кончился. Его провожал весь Ереван

[sirena]

Где-то есть город...

Фрунзик родился 4 мая 1930 года в старинном городе Гюмри, который во времена СССР назывался Ленинаканом. О своей родине Фрунзик говорил так: "Я уже давно живу в Ереване, но в Ленинакан мне хочется вернуться всегда, особенно в дни больших удач или провалов. Мне кажется, что даже рассветы и закаты здесь неповторимые. И нигде я так пронзительно не ощущаю красоту бытия, как в городе детства".

Ничего не сделал, только вошел...

Когда началась война, отец ушел на фронт, мать - Санам - стала работать судомойкой в столовой текстильного комбината, а Фрунзик (один из четверых детей Мушега Мкртчана) целыми днями просиживал в будке киномеханика в фабричном Доме культуры. До этого, бросив школу в тринадцать лет, он побывал и учеником сапожника, и кукольных дел мастером, и даже закройщиком одежды. Киномеханик отвез мальчика в мастерскую коллектива художественной самодеятельности, где будущий актер впервые вышел на подмостки в роли слуги в драме "Намус". Посреди серьезной, трагической сцены Фрунзик должен был внести поднос с бутафорским пловом (классическое "кушать подано!"). Он ничего особенного и не вытворял - только вышел, а публика вдруг захохотала. По другой легенде, его персонаж - гонец - должен был объявить: "Вам письмо от князя!". Услышав смех после реплики, Фрунзик посмотрел в зал - смех не утихал. "Знаете, сами передавайте князю это письмо - мне некогда, у меня дела", - произнес дебютант и скрылся за кулисами, где покатывались уже и актеры. Как бы то ни было, юный Мкртчан сильно расстроился, а много позже понял, что это очень приятно, когда зрители смеются. Ну а что без театра он жить не сможет, решил уже тогда, в военные годы.