Прямо с одесского привоза Хайт, и еще... Опции

[sirena]

Если есть на земле рай для юмористов, так это одесский привоз. Это настоящий Клондайк, золотая жила веселья. Здесь ничего не надо придумывать, надо только ходить по торговым рядам и записывать. И за покупателями, и за продавцами, поскольку здесь все одинаково остроумны. Тут никто не скажет слова просто так. Даже на самый простой вопрос ответ всегда будет необычный:
- Тарас Петрович, как дела, как живете?
- Живу как моль: один костюм уже проел, теперь взялся за второй. А вы, Григорий Матвеич, как живете?
- Как я живу? Как арбуз: пузо растет, а хвостик сохнет.
Так давайте не будем терять времени, пройдемся вместе по этим торговым рядам, где грудами лежат розовые шматы сала, пузатые баклажаны, которые каждый уважающий себя одессит называет только «синенькие», и особые одесские помидоры, пахнущие солнцем и горьким степным ветром. Пройдемся и послушаем, что сегодня говорят на одесском привозе.
— Куры, куры! Парные куры! Дамочка, идите сюда! Посмотрите, это же не кура, это мечта!
— Я уже подошла. Теперь вы мне скажите: вы кормите своих курей?
— А зачем это вам?
— Как это зачем? Может, я тоже хочу так похудеть?
Здоровенный дядька в соломенной шляпе тащит две кошелки ярко-красных помидоров.
— Дядько, дядько! Где вы брали таки гарны помидоры?
— Да вон же, в соседнем ряду.
— И шо, много народу?
— Да никого не было. Даже продавца.
Рядом старушка довольно преклонного возраста уверенно выговаривает продавцу:
— Глаза твои бесстыжие! Морда твоя наглая! Что ж ты такие огурцы продаешь?
— Какие это такие?
— Что, сам не видишь? Желтые, скрюченные - тьфу!
— Ой, мамаша, вы лучше на себя посмотрите!
Возле выложенных горой фруктов стоит мужчина. Долго смотрит на шестизначные цены, продает очки, опять надевает и снова смотрит.
— Мужчина, — спрашивает продавец, — что там высматриваете? Что вам неясно?
— Да я никак не могу понять: это у вас цены или номера телефонов?
Это тоже примета времени. Когда один доллар стоит почти двести тысяч карбованцев — цены измеряются в миллионах. Людям старой закалки, привыкшим с уважением относиться к слову «миллион», приходится нелегко.
— Молодой человек, молодой человек! Вы мне не скажете, сколько стоит ваша телятина?
— Почему не скажу? Что мы с вами, в ссоре? Конечно, я скажу. Только вы сначала скажите: у вас валидол с собой?

[jamaica1953]

ИЗ ПОДСЛУШАННОГО НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ В САН-ФРАНЦИСКО

На самом западном краю земли американской есть такой город Сан-Франциско.
С давних давених пор здесь сильна русская колония, намытая многими волнами эмиграции.
И уже последней волной забросило сюда несколько десятков тысяч одесситов.
Вот несколько отрывков подслушанных разговоров одесско-калифорнийских бабулек.
Из американского языка знают не больше пары десятков слов,
но все равно сильно переиначенных по-одесски...
Зато свой великий, могучий одесский сохранили во всей его шикарной первозданности.

.. Час пик в переполненном автобусе 38,
почти весь маршрут которого пролегает по бульвару Гири.
Из-за обилия экс-одесситов его здесь называют Гирибасовской-стрит.
И вот раздается на весь автобус родное, посконное, одесское:
- Что ви, место уступаю я: ВАМ же болит нога!
***
- Ой, а ви знаете Цилю Исаковну с ее шлемазлом сыном Мишей:
когда на Молдаванке вокруг него крутилось столько приличных еврейских девочек,
он спутался с шиксой-парикмахершей?
- Ну?
- Так Циля увезла его сюда. Подальше от цорес - той шиксы.
- И что?
- Так он уже здесь надыбал мексиканскую шиксу!
Маленькая, черная, как ворона, ни кожи, ни рожи - сплошная жопа.
И Циля уже умоляет Мишу сделать визов Оксане
- раз он такой поеханный на шиксах, то лучше своя, одесская.
Да еще фигуристая, и при ноге!
- И что он сказал?
- Мама, идите в жопу вместе со своей Оксаной!
***
- О, Сара Марковна - чудесная женщина. Мы были с ней на Гавайях,
и она так пирнала в волны, что акулы тонули от зависти!
Она тут близко, на Филлмора. Надо будет к ней зайти или позвонить...
- Не ходите и не звоните!
- Шо такое, она там больше не живет?
- Она уже нигде не живет.
***
- Моя Женечка по брачному объявлению вытащила этого шлемазла
из Приднестровья. Он не работает, только пьет и гуляет за ее счет.
Ему - только РАДОСТИ, а ей - только ГОРЕ.
Я ему об этом прямо сказала - так он, сволочь:
- Мама, в объявлении было написано:
"Ищу мужчину, готового разделить со мной РАДОСТИ и ГОРЕ".
***
- Ивнинг,- Галина Васильна! А как ваш Петр Николаич?
- О, он сейчас СИНГАЕТ в евангелическом церковном хоре (to sing - петь, прим. А.).
- Так он же заслуженный артист Узбекской ССР, ему платят хоть какую копейку?
- Нет, просто СПЕНДАЕТ ТАЙМ (to spend time - проводить время - прим.А.).
***
- О, Сарочка, добрый морнинг! Что-то вас давно не видно?
- Я почти не выхожу из дому
- у Израиля Марковича жуткое воспаление легких.
- Ой! Как он умудрился подцепить такое летом?
- А, мы были с детьми и внуками на Китайском пляже, и я ему говорила:
"Изя, не ходи в океан! ".
Он меня не послушал, таки зашел чуть не по колено и сразу простудился.
- Да, у нас в Одессе Черное море, пусть и с говном c канализации,
зато теплое! А говно - наше.
Я вам имею сказать, лучше теплое течение c канализации, чем это ледяное Кюрасао!
***
Бабуля с лицом, как печеное яблоко, но с красными бочками,
снизу лица помадой изображены яркие губы,
а сквозь них белозубый оскал голливудской звезды.
Хвалится ровеснице:
- Мне 75, но на меня горят глаза у 40-летних мужчин!
- Так за чем остановка? Вперод!
- НЕГДЕ!
***
.. В очереди в русском магазине.
- Ви слышали? Умер Боб Хоуп.
- Ой, какой ужас! Очень жаль. А кто это?
- О, великий американский хохмач! Вроде нашего Миши Жванецкого.
- И сколько ему было лет?
- Сто.
- Ой, какой ужас! Не такой уж и старый мужчина - мог еще жить и жить!
***
Русская аптека на Гири. Час пик.
Нормальная советская очередь - как социалистический подход к прилавку:
все тесно прижимаются друг к дружке, чтоб кто не влез, но все равно лезут,
кто-то пытается прокачать еще советские права. Шум. Гам.
И вдруг в эту толчею входит негр с маленьким ребенком
да неприкаянно не может никуда приткнуться.
Тут его и выручила аптекарша:
- ТОВАРИЩИ, ПРОПУСТИТЕ ИНОСТРАНЦА!