Смешанные браки!, Хорошо-плохо? Опции

[Ovik]

Привожу пример свой народ, чтоб другой не обидеть!
------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Я уже боле 20-и лет живу в России, и все эти годы наблюдаю, как меняется образ жизни моих соотечественников эмигрировавших из Армении. Многие, оказавшись в чужой стране, быстро ассимилируют. Серьезное влияние на этот процесс оказывают смешанные браки.
Самое простое - это не растворится в чужом народе...
И как бы ты не старался, но ваши дети вырастут с другими понятиями, с другой точкой зрения! И для них уже не будет существовать преграды под названием смешанный брак, так как там не останется определенно армянской крови. И не чего будет смешивать! И если даже нам удастся сохранить хоть какие-то обычаи, хоть маленькую часть армянской культуры в двух-трех поколениях, то в четвертом поколении уже точно и следа от нее не останется!
Спросите у любого армянина, взявшего в жены, скажем, немку, чтобы не обидеть коренное население, почему он предпочел видеть матерью своих детей не армянку. Вы, скорее всего, услышите один из трех ответов…

Первый вариант: «Лучше хорошая немка, чем плохая армянка». Да, возможно, и лучше, но это, в принципе, некорректное сравнение. Как говорится, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Достойных армянок очень много. Больше, чем вы думаете. Не стоит после единичного случая разочаровываться в наших девушках. Если же вы ошибаетесь постоянно, то проблему стоит поискать для начала в себе.

Второй вариант: «Я влюбился в нее до потери пульса». Запомните, влюбляется тот, кто хочет влюбиться. Любовь - не стихийное бедствие, не метеорит, упавший вам на голову. Человек в состоянии контролировать свои чувства. Держите себя в руках, вы должны управлять ситуацией, а не наоборот. Поддавшись сиюминутным желаниям, вы измените всю свою жизнь. Одно опрометчивое решение и ваши дети никогда не смогут однозначно ответить на вопрос об их национальности.

Третий вариант: «А какая разница армянка или немка?». Это ответ армянина с крайней степенью ассимиляции. С ним, вообще, бесполезно говорить. Возможно, лет через 5-10 лет у такого армянина проснется тоска по Родине, но тяжелый якорь в виде немецкой жены с немецкими детишками не даст ему сдвинуться с места.
Не ассимилируйте! Помните, как бы вы не стремились быть похожим на немца, вы для них всегда будете чужим, и сваи вас уже своим считать перестанут. Ни рыба, ни мясо будут говорить про вас.

Союз людей одной национальности всегда крепче. Отношения между вашими родными будут более дружелюбными, а между вами не будет конфликта интересов и разной трактовки семейного устройства. Я не говорю, что немцы плохие. Нет, они просто другие.

Слушайте своих родителей! В подавляющем большинстве случаев их советы по выбору спутника жизни оказываются правильными. Не забывайте, вы еще только в начале пути пройденного ими 2-3 десятилетия лет назад. Ничего нового в отношениях между мужчиной и женщиной вы не откроете, а вот воспользоваться накопленным опытом совсем не помешает.

Можно поменять веру исповедания, можно поменять свое лицо, свой характер, пол наконец, но национальность поменять невозможно!!!

Да я женат на русской! Но она больше армянка чем другие армяне и луче знает историю Армении чем армяне и очень многое сделала на блага Армении но это не главное самое главное мы живем по армянским обычаем и в нашем доме армянски дух.

А ВЫ ЧТО ДУМАЕТЕ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ!

[Ovik]

РЕБЯТ ВОТ ИСТОРИЯ СМЕШНЫХ БРАКОВ!

О СЕМЕ Евгения Канович!

От редакции: Одной из особенностей нашей общины является то, что мы в большинстве случаев состоим в смешанных браках, в которых имеем детей и внуков. Мы попросили Евгению Иосифовну Канович рассказать, как складывается жизнь в таких семьях, какие дороги выбирают дети. Подробно о еврейских корнях Евгении Иосифовны мы писали в газете «Маген Давид» №1 (35) за январь 2006 года, в статье «Древо жизни». В данной же статье мы попросили ее сделать акцент на жизнь в смешанном браке, надеемся, это будет интересно нашим читателям и тему эту мы можем продолжить.

Прожив уже немало лет, я не перестаю удивляться, каким непостижимым образом переплетаются людские судьбы. Весной 2006 года я впервые была в Израиле, знакомилась со своей исторической Родиной, много ездила, побывала и на севере страны на границе с Ливаном. Здесь меня охватили самые разные чувства. Я раньше даже представить не могла, что окажусь на границе с Ливаном, из которого родители моего мужа, Берберян, репатриировались в Армению, а мои дети и внуки приедут из Армении жить в Израиль. Вот они превратности судьбы.

Рожденная в Белоруссии в еврейской семье, я в Ленинграде (Санкт-Петербург) познакомилась со своим будущим мужем Миграном Берберяном и уже более сорока лет моя жизнь связана с Арменией.

В рамках этой статьи постараюсь коротко рассказать о семьях Канович и Берберян, о моих детях, рожденных уже в смешанной семье. Мой отец Иосиф Григорьевич Канович родился в 1897 году, в их семье было шестеро детей, деда убили бандиты в 1912 году. Моя мама - Ревекка Мордуховна Юдина 1908 года рождения, ее отец был членом попечительского совета синагоги в г.Полоцке, в Белоруссии. В этом городе Иосиф и Ревекка поженились и у них родилось двое детей: мой брат Макс в 1934 году и я в 1939 году.

Когда началась война, мне было 2 года, поэтому начало войны я знаю по рассказам мамы. Папа ценой невероятных усилий достал лошадь и телегу, на которую посадили старенькую бабушку, Макса, меня и других детей. До станции было примерно 300 км, и весь этот путь взрослые шли пешком. Бабушка, не выдержав тягот дороги, умерла.

Когда же моя семья добралась до железнодорожной станции, проделав ужасный путь, то оказалось, что поезд уже переполнен, и сесть на него невозможно. Мы уехали следующим поездом, а потом узнали, что первый эшелон полностью разбомбили немецкие самолеты. С трудом доставали продукты на станциях, при этом делились едой со всеми. Так добрались до Куйбышева, а потом и до деревни Бобровка. Доставив нас до места эвакуации, мой отец Иосиф Григорьевич Канович ушел добровольцем на фронт. Он воевал на юге Украины, был ранен, лежал в госпитале. Последнее письмо от него было в январе 1943 года. На все запросы после войны мы получали ответ: «пропал без вести в феврале 1943г.» Здесь я считаю уместным привести слова историка, сопредседателя фонда «Холокост» Ильи Альтмана: «В рядах Красной Армии во время войны воевало около 450 тысяч солдат и офицеров евреев. Это примерно одна десятая часть еврейского населения СССР того времени. Уникальный процент, при том, что большая часть евреев страны проживала на оккупированной фашистами территории и поэтому не могла быть призвана в армию. С войны не вернулись, по разным оценкам, от 160 до 200 тысяч евреев-бойцов Красной Армии. По числу боевых наград евреи занимают четвертое место среди всех народов СССР. На территории бывшего Советского Союза насчитывалось около 10 отдельных еврейских партизанских отрядов, в которых было примерно 25 тысяч евреев. Всего на оккупированной советской территории из приблизительно 3-х миллионов евреев были убиты около 2-х миллионов 825 тысяч человек». Эти данные приведены в газете «Новое время» от 25-го июня 2005 года. Эти цифры подтверждают факты и из истории моей семьи, все наши родственники, оставшиеся в оккупации, погибли. Спаслись лишь те, кто успел эвакуироваться.

Условия в эвакуации были очень и очень тяжелыми. Моя мама Ревекка Мордуховна работала счетоводом в местном колхозе, жили у хозяйки в деревенском доме. Морозы в ту пору стояли лютые, доходили до -40ºС. Надо было чем-то отапливаться, ближайший лес рубить было нельзя, можно было из-за этого попасть под суд. Кроме этого, в лесу водились волки, но женщинам, хотя и было страшно, иногда приходилось ходить в лес за дровами. Семья брата отца Моисея (Дмитрия), который был на фронте и погиб под Кингиссеном, тоже пережила эвакуацию в Бобровке, сейчас его сын Григорий Канович живет в Израиле.

Папина сестра Рахиль – врач, всю войну была на фронте. Другие две сестры – Галина, 1907 года рождения и Вера, 1909 года рождения, пережили ленинградскую блокаду, а в 1945 у них родились дети – ровесники Победы.

После войны меня вместе с родственниками отправили в Ленинград, там я пошла в первый класс. Мама же вместе с моим братом поехала к своей сестре Хае в Фергану (Узбекистан) и в 1947 году забрала меня к себе. Жили все вместе 18 лет на частной квартире, хозяйкой квартиры была пожилая еврейка. В основном взрослые общались с такими же эвакуированными из Белоруссии и Украины еврейскими семьями. В этой среде часто говорили на идиш и там я впервые узнала немного о еврейских праздниках.

Брат Макс, окончив школу, уехал учиться в Ленинград, а после института попал в г.Орел, где всю жизнь проработал на машиностроительном заводе, там он живет и поныне.

Я же после школы тоже захотела учиться в Ленинграде и поступила там в текстильный институт. В институте я познакомилась со своим будущим мужем Миграном Симоновичем Берберяном.

Его родители, будучи еще детьми, во время Геноцида армян в Турции вместе со своими семьями бежали в Ливан. Те из родственников, кто остался в Турции, в основном погибли. Отец моего мужа Берберян Симон Мигранович 1902 года рождения, мать Берберян Рипсиме Мкртычевна 1914 года рождения. Они познакомились и поженились в Ливане в 1935 году. Симон работал во французской компании и был на хорошем счету. Жизнь их была устроена, родились дети, но это была чужбина. Их тянуло в Армению, они мечтали о ней, хотя и никогда не видели. Когда хозяин Симона узнал, что они решили репатриироваться в Армению, то стал их отговаривать и предложил им переехать во Францию. Но любовь к Армении перевесила, и в 1946 году они приехали в Ереван. В семье к тому времени было четверо детей (3 сына и дочь). В самое первое время жили они в очень тяжелых условиях. Девочка, не выдержав ужасных условий, скончалась. По-видимому, в то время Армения была не в состоянии принять почти 90 тысяч человек из разных стран, разных социальных слоев и различного культурного уровня.

Но жизнь продолжалась. Семья Берберян, получив ссуду, стала своими силами строить дом на окраине Еревана в Советашене (теперь Нубарашен). В 1953 году у них родился еще один сын. Все дети выросли, окончили школу. Один сын был направлен от предприятия на учебу в Ленинград, в текстильный институт (это был мой муж), двое сыновей окончили техникум, один сын по семейным обстоятельствам не смог доучиться в техникуме. Один из племянников свекрови был направлен коммунистической партией Ливана на учебу в Армению. В Ереване он окончил медицинский институт. Другой племянник учился в семинарии в Эчмиадзине. Кстати, я думаю, именно из-за недоступности образования за границей в то время, многие дети репатриантов получали уже в СССР по 2 образования. К тому же родители обязательно обучали их какому-то ремеслу. Например, один из советашенцев, где было компактное поселение репатриантов, Чалгушян Грач окончил политехнический институт, музыкальное училище, а в последующем стал высококлассным специалистом по изготовлению скрипок. На фабрике в Советашене (Нубарашен) работало много репатриантов из разных стран – Ливана, Сирии, Греции, Франции. Это Крбекян Хачик, Мамелян Жаклин, Джанджикян Арамаис. Многие из них потом вернулись во Францию.

Я приехала в Ереван в 1963 году, приняли меня хорошо. Начинала я работать сменным мастером на советашенской трикотажной фабрике, потом была начальником технического отдела и начальником лаборатории НОТ в объединении трикотажной промышленности, откуда и ушла на пенсию. Кстати, на этой же фабрике работали мой муж и его родители.

Моя жизнь в Армении началась в среде репатриантов. В большинстве своем они не знали русского языка, что для меня было полной неожиданностью. Зато многие из них говорили на турецком и мне в общении с ними помогло то, что я учась в школе в Узбекистане, немного знала узбекский, у которого много общего с турецким. Интересно, что моя мама и мама моего мужа говорили на разных языках, выросли в разных условиях, но это не мешало им при встрече понимать друг друга. Ум, доброта, жизненная мудрость, самодостаточность и сдержанность, умение ценить простые радости жизни, преданность семье, сила воли, чувство юмора – вот те качества, которые помогали им в общении. Свекровь моя вспоминала, что в ее детстве их соседями в Бейруте была еврейская семья и ее часто звали в субботу. По воспоминаниям свекрови моя мама была похожа на их соседку в Бейруте.

Кстати, связь у моей свекрови Рипсиме Мкртычевны с Бейрутом сохранилась. К ней оттуда приезжали брат, две сестры, племянники. Это для меня было необычно. Для меня, как гражданки СССР в то время вся переписка с заграницей, тем более капиталистической страной на Ближнем Востоке, поездки родственников туда и обратно, было чем-то невероятным. В то время связи с Израилем у рядовых граждан практически не было. Позднее некоторые родственники из-за войны в Ливане переехали в Америку.

Здесь я хочу вернуться к своей семье. По рассказам мамы я знала, что ее дядя (брат отца) был революционером. Когда царская охранка хотела его арестовать, он в 1905 году бежал из Полоцка за границу, сначала в Европу, а оттуда в Америку. В 1976 году единственные оставшиеся в живых мамины родственники из Харькова, которые во время войны успели эвакуироваться в Фергану, уехали в Америку. 30 лет с ними не было никакой связи и только недавно благодаря Интернету мы их нашли и возобновили переписку. От них я узнала кое что о родственниках, уехавших в Америку еще до революции, получила некоторые фотографии, на одной из которых запечатлена семья моего прадедушки. Эта фотография помещена в данной статье.

Вернемся к семье Берберян. Мой муж Мигран всю жизнь проработал в трикотажной промышленности. К сожалению, он умер совсем молодым в 1990 году, успев увидеть только свою первую внучку Софу от старшего сына Иосифа

Трое из внуков Симона и Рипсиме живут в Америке, один на Украине и двое в Израиле. Израильтяне – это мои сыновья, Иосиф и Левон.

Старший сын Иосиф окончил в Ереване политехнический институт. С 1993 года он живет со своей семьей в Израиле. У него двое детей: дочь Софа и сын Геворик. Будучи в Ереване, они приходили отмечать с нами еврейские праздники, оба некоторое время посещали воскресную школу при общине.

Младший сын Левон в 1994 году по молодежной программе уехал в Израиль. Там он учился в ульпане, прошел службу в Армии обороны Израиля, потом была мехина в Иерусалимском Университете. Сейчас он заканчивает образование в Лондоне, после окончания образования хочет вернуться в Израиль, считает, что многим обязан этой стране.

Связь с Арменией у всех сохраняется. 1-2 раза в год они приезжают сюда пока с «видом на жительство» и надеждой на скорое принятие закона о двойном гражданстве в Армении. Внуки помогают поддерживать дом бабушки Рипсиме, который так пока и не достроен и в котором они встречаются со своими родственниками, по мере возможности помогая им и друзьям и принимая посильное участие в мероприятиях еврейской общины, жизнью которой они всегда интересуются.

В нашей семье всегда царило уважение друг к другу, взаимопонимание, демократичность, была и есть взаимная поддержка и сплоченность родных и друзей во всех поколениях. Теперь у нас принято отмечать и армянские, и еврейские праздники. Произошло проникновение культур, мировоззрений и понятий. Это нас обогатило. В семье всегда помнили об ужасах Геноцида армян и Холокоста евреев, во время которых мы потеряли много родных, о чем всем теперь напоминает общий памятник, установленный в центре Еревана в 2006 году.

Мы всегда отмечали общность судеб, характеров, достаточно большое количество одинаковых слов в армянском языке и иврите, схожесть в музыке, в семейных традициях.

В процессе подготовки этой статьи я вновь просмотрела и разыскала много фотографий, в том числе и старинных. Это фотография и моего прадедушки по материнской линии в Белоруссии, и фотография родителей моего мужа в Ливане. Все это, я надеюсь, даст возможность моим внукам знать свою родословную по еврейской линии до 6-го колена, а по армянской – до 5-го. Верю, что связь поколений продолжится.


Евгения Канович 2007г.

Прикрепленные файлы

 m_01.jpg ( 64.49 килобайт ) Кол-во скачиваний: 0