Нострадамус, великий предсказатель Опции

[skorpi]

Интересно, мог ли кто-нибудь предположить утром хмурого зимнего дня 14 декабря 1503 года, что начиная именно с этого момента бесстрастный метроном истории начнет отсчитывать часы и дни, проведенные на земле самым замечательным пророком из всех, когда-либо существовавших? Вряд ли об этом задумывались и родители новорожденного Мишеля де Нотр Дама — евреи из маленького городка Сен-Реми в Провансе, кутая ребенка в пеленки и убаюкивая его колыбельными. Впрочем, если бы даже родители и смогли хоть на секунду увидеть, что ожидает в будущем их только что родившегося малыша, скорее всего, первой мыслью было бы сожаление о том, что они вообще произвели его на свет — стольким тяжелым испытаниям суждено было выпасть на его долю.

Умудрившись родиться в семье иудеев, недавно окрестившихся — не по велению души, а повинуясь жестокому указу короля Франции Людовика XII,— Мишель де Нотр Дам рос в атмосфере таинственности и двойной жизни, наложившей отпечаток на все детские годы. Родители его втайне продолжали исповедовать иудаизм, и не по годам развитый мальчик не мог не понимать, насколько безрассудно поступает государство, бесцеремонно указывая своим подданным, во что верить и какому богу молиться.

Вообще же, политика, как таковая, не привлекала будущего пророка, напротив, он жадно стремился к конкретным знаниям, усваивая с непостижимой быстротой все, что казалось полезным и интересным. Да и с учителями Нострадамусу повезло — чуть ли не с колыбели его воспитанием вплотную занялись оба его деда-лекаря, Пьер и Жан, люди всесторонне развитые и здравомыслящие. Именно под их руководством мальчик освоил медицину и народное целительство с использованием трав, начал блестяще говорить на нескольких языках — греческом, латинском и древнееврейском. Познакомился он, благодаря дедам, и с такими запретными искусствами, как алхимия и кабалистика. Но наиболее преуспел юный Нострадамус в математике и астрологии, называвшейся в то время «небесной наукой».

В результате такого домашнего обучения образование Нострадамуса оказалось настолько полным, что, когда в 1529 году он поступил в университет города Монпелье, желая получить диплом врача, через некоторое время не без удивления обнаружил — его знания если и не превосходят, то по крайней мере не уступают знаниям прославленных профессоров. Более того, интуиция вкупе со здравым смыслом подсказывала молодому врачу, что многие методики, общепринятые в то время, вроде кровопускания или злоупотребления слабительными препаратами, не только являются бесполезными, но и в большинстве случаев просто вредны. Однако понимал он также и то, что до поры до времени никому и ничего доказать не сможет. Проучившись в славном заведении три года, Нострадамус выдержал экзамены на степень бакалавра, получил долгожданную лицензию врача, из-за которой, собственно, и терял драгоценное время в университете, после чего уехал из города в провинцию навстречу бушевавшей по стране бубонной чумы...



Изучая яркую и полную событий биографию Мишеля де Нотр Дама, не устаешь удивляться этому человеку, его необыкновенной учености, которая сделала бы честь многим теперешним академикам, и его исключительным душевным качествам в сочетании с трезвым и необычайно острым умом. Он действительно намного опередил свое время, и это можно утверждать определенно, говорим ли мы о его пророчествах, об особенной философии или о его достижениях в области медицины. Молодой доктор-еврей, недавний выпускник университета, которому на каждом шагу приходилось сталкиваться со снисходительным отношением старших и уже потому — «умнейших» лекарей, он мало обращал внимание на то, как было принято лечить в те времена, и считался только с тем, что подсказывали ему логика, здравый смысл и практика. Именно поэтому он окунулся в самую гущу чумной эпидемии и, быстро разочаровавшись в малополезных методах своих коллег, начал врачевать пациентов своими собственными, изобретаемыми прямо на ходу способами, получая прямо-таки ошеломляющие результаты. Так, ему удалось остановить эпидемии в нескольких крупных городах Франции, в том числе Каркассоне, Тулузе, Нарбонне и Бордо. Вместо изнурительных для больного и отнимающих последние силы кровопусканий он «выписывал» родниковую воду, свежий воздух и лекарства, сделанные им на основе целебных трав.

Эти лекарства — розовые пилюли, замешанные на основе розовых лепестков и богатые витамином С, врач раздавал пригоршнями на улицах зараженных городов, попутно втолковывая людям правила элементарной гигиены.

Через четыре года такой практики, набравшись бесценного опыта, Мишель Нострадамус вновь предстал перед педагогами Монпелье, на этот раз для того, чтобы получить докторскую степень, и это удалось ему без особого труда. Посвятив три следующих года преподаванию в университете, он откликнулся на приглашение прославленного ученого и философа Жюля Сезара Скалигера, чье имя в то время гремело по всему миру, и переселился в город Ажан, где занялся вплотную медицинской практикой. Там же он устроил, наконец, свое личное счастье, обзаведясь нежно любимой красавицей-женой и двумя очаровательными ребятишками, чье появление на свет сделало его жизнь бесконечно счастливой. Однако так уж жестоко устроен этот мир, что за все в итоге приходится платить свою цену. Такой платой, взимаемой за несколько лет безмятежного счастья и обладание пророческим даром, для Нострадамуса оказалась потеря абсолютно всего, начиная от семьи, в которой он видел смысл своего существования, и кончая медицинской практикой.

Черная полоса в его жизни наступила тогда, когда в Ажане вспыхнула эпидемия чумы. Спокойно и уверенно врач вступил в бой со своим старым врагом, и лишь когда на лицах его жены и детей показались зловещие пятна, Нострадамус понял, что опоздал и ему, спасшему тысячи человек, было не суждено уберечь самых близких. Впрочем, этот удар оказался далеко не последним. Похоронившего семью и убитого горем Нострадамуса ожидали еще сюрпризы от «благодарных» жителей Ажана, многие из которых были обязаны ему жизнью. Как это часто бывает, ослабевшего от невзгод человека многочисленные завистники, конкуренты и просто враги поспешили втоптать в грязь, объявив шарлатаном. Авторитет Нострадамуса, как врача, был подорван. Кроме того, быстренько нашлись доброжелатели, уличившие доктора в ереси, и, хотя обвинение не стоило выеденного яйца, Нострадамусу тем не менее было предписано предстать перед судом инквизиции в Тулузе.

Под покровом ночи он бежал из родной страны в Италию, несколько лет скрывался от инквизиции, заново переосмысливая всю свою жизнь. Именно в этих скитаниях пробудился его пророческий дар, открывшись вследствие тех унижений и несчастий, которые ему довелось пережить и которые он выдержал достойно. Вся прошлая жизнь рухнула, а новая открывалась с чистого листа, и на этом ослепительно белом листе кто-то небрежным почерком написал слово: «Пророк». Впрочем, для самого Нострадамуса этот дар явился не столько каким-то торжественным открытием, сколько источником новых сил и бесконечной радости новорожденного, освободившегося от пеленок и получившего возможность исследовать новый, доселе неизвестный мир.



Можно смело сказать: плохую службу сослужили дожди в Провансе в середине XVI века, ставшие в конечном счете источником одной из самых страшных эпидемий за всю историю Франции. На протяжении нескольких лет смерть завладела этой страной, и когда Нострадамус прибыл в столицу Прованса город Экс, ему показалось, что он попал в ад: трупы валялись на улицах во множестве, а из окон доносились только стоны и плач. Врачей в городе не было — все они или уже умерли, или еще умирали, другие и вовсе бежали из Экса, называя его «проклятым местом». В течение последующих 270 дней Нострадамус день и ночь трудился, борясь со смертельной заразой. По его приказу, с улиц города убрали все трупы, а сами улицы привели в порядок. Всем больным и здоровым было предписано соблюдать строгие правила гигиены, а на знаменитые розовые пилюли врач тратил все деньги, которыми располагал, раздавая их затем бесплатно на улицах. Усилия вкупе с опытом не пропали даром: чума отступила, и Мишель Нострадамус из изгоя превратился в национального героя. Отцы города даже назначили ему пожизненное содержание, а жители буквально засыпали его подарками и другими выражениями благодарности. Еще некоторое время после этого врач продолжал свои скитания, кочуя из города в город вслед за чумой, пока наконец в 45 лет не почувствовал тягу к оседлой жизни и не обосновался в городе Салоне, где женился на богатой вдове Анни Позар Гемель.

Именно с этого момента и начинается двойная жизнь повидавшего виды врача, прекрасного семьянина и заботливого отца. Точнее, жизнь не столько двойная, сколько разделенная на две такие непохожие друг на друга части. С одной стороны, жители Салона знали доктора как прекрасного специалиста и добродушного человека с хорошим чувством юмора, с которым всегда можно было поговорить по душам. С другой — по ночам в окнах этого добряка долго горел свет и, присмотревшись, можно было увидеть силуэт склонившегося над бумагами Нострадамуса, строчившего свои бесконечные послания людям, которые еще не родились. Современники говорили, что в глубине глаз этого мудрого и очень сострадательного человека всегда читалась легкая грусть. Или усталость? Независимо от того, смеялся ли он, объяснял тайны гороскопа или делился с соседями чисто житейским опытом. Но в то же время эти светло-серые, с теплым оттенком глаза были полны решимости — сказывалась привычка чуть ли не ежедневно заглядывать в самые отдаленные закоулки будущего, со всеми его убийствами, войнами, несправедливостями.

Невольно ловишь себя на мысли, каким же мужеством надо обладать, чтобы уметь смотреть на все это? Смотреть и не сойти с ума. А он не просто смотрел — судя по его эмоциональным записям, он являлся непосредственным участником всех открывающихся ему событий, переживая их точно так же, как впоследствии люди будут переживать их на собственной шкуре. Только врач, избавивший от страха чумы многие города, лично видевший тысячи смертей, в том числе смерть любимой жены и двоих детей,— только он мог без страха исследовать войны будущего с их многомиллионными жертвами и орудиями непостижимой разрушительной силы. И невольно напрашивается вывод, что без такого богатого жизненного опыта, щедрого на трагедии и опасности, без блестящего образования и, конечно же, главной опоры — душевного равновесия, позволившего преодолеть все преграды, Мишель Нострадамус никогда не был бы тем, кто он есть. Только уникальное сочетание всех этих факторов сформировало ум и душу пророка, сделав его своеобразным посредником между прошлым и будущим.

«Так как обычно принято утверждать, что знание о будущих событиях точным знанием являться не может, то дело обстоит таким образом, что я поначалу не верил в свою возможность предсказывать посредством моих природных данных, унаследованных от предков. Я все время недооценивал свои способности, данные мне природой...» — писал пророк в «Послании Генриху II». Согласитесь, именно это такое понятное чувство неуверенности создает его живой человеческий портрет, так непохожий на суровый и важный лик, который часто красуется на гравюрах, но к настоящему Нострадамусу имеющий весьма слабое отношение. Конечно же, первое время он сомневался, не зная, приписывать ли свои видения снам или галлюцинациям, и лишь потом, когда они стали более ясными, чем сама реальность,— поверил. Более того, он понял и осознал сам механизм связи с Божественным, чуждый какой бы то ни было мистики и проявляющийся только по Его волеизъявлению. Но даже тогда пророк не спешил публиковать свои озарения, справедливо полагая, что предстать перед судом инквизиции никогда не поздно.



Только в 1550 году вышел первый альманах Мишеля Нострадамуса с пророчествами, состоящими из двенадцати четверостиший-катренов, каждый из которых содержал предсказание на один из месяцев грядущего года. Немудрено, что альманах завоевал огромную популярность, в то время как инквизиции при всем желании не к чему было придраться — обтекаемые фразы катренов и ссылка на точную науку астрологию не давали к этому никакого повода. В дальнейшем такие альманахи публиковались регулярно каждый год, вплоть до самой смерти автора. Этот опыт был своеобразным «пробным камешком» доктора медицины, и, поскольку он оказался успешным, в 1554 году провидец начал упорную работу над центуриями, долженствовавшими заглянуть в намного более отдаленное будущее.

Замысел Нострадамуса состоял в следующем: десять центурий по сто катренов-четверостиший в каждой. Таким образом получается около тысячи катренов. Если же учесть, что само слово «центурия» означает «сотня», «столетие», выходит, это своеобразный прогноз на ближайшую тысячу лет (хотя на самом деле, как вы убедитесь в дальнейшем, намного меньше). В 1555 году в Лионе вышли в свет первые три центурии, позже, в том же году,— конец четвертой и тома с пятого по седьмой, и все эти пророчества, выпущенные довольно скромным тиражом, принесли автору бешеную популярность во Франции — наверное, не было в то время человека, который хотя бы краем уха не слышал о знаменитом пророке. Другое дело, находилось немало скептиков, называющих катрены обычной тарабарщиной, а также завистливых конкурентов, прямо обвиняющих автора в связи с нечистой силой.

Трудно даже представить, какому смертельному риску подвергал себя этот человек, если вспомнить все средневековые процессы над ведьмами и колдунами, все зверства распоясавшейся инквизиции, на алтарь которой клались сотни тысяч невинных жизней. Ясно, что он рисковал невероятно, но во имя кого или чего? Зачем вообще было писать письмо в будущее, если шифр этого письма не поддается расшифровке и даже прошлое по нему узнать почти невозможно — не то что заглянуть за горизонт?

[sirena]

И все же, хоть эта оккультная философия (занятие астрологией) и не осуждается, мне бы не хотелось, чтобы ты столкнулся с ее развращающими соблазнами. У меня было много книг, тайно хранимых долгие века. Но опасаясь, чтобы в будущем никто не употребил эти знания во вред, я предал их Вулкану (принес в жертву). Когда же огонь стал пожирать их, возникло столь сильное пламя, ярче чем натуральный огонь. Как если бы молния внезапно осветила дом, как если бы грянул взрыв. Чтобы и ты в дальнейшем не вступил на ложный путь в поисках трансформации в серебро или золото, или в неподверженные разрушению металлы земных недр и морей, я превратил их в пепел.
Что касается искусства вычисления небесных явлений, которое я хочу тебе открыть и которое дает знания о грядущих событиях, отбрасывая всяческие фантазии, то здесь Божественное наитие в сочетании с астрономическими расчетами позволяет точно назвать время и место тех событий, которые должны произойти. Мы находим границы местностей согласно их особенностям. Промежутки времени, которые также являются оккультными по своей природе, тоже определяются в присутствии этой силы, превращающей прошлое, настоящее и будущее в единую вечность. Ибо «все лежит нагим открытым перед очами Твоими, Господь!».
Из этого, сын мой, ты можешь понять, несмотря на твой слабый мозг, что события будущего можно предугадать и по небесным светилам, и по природным явлениям, ко только если при этом есть пророческий дух. Но я вовсе не хочу приписывать себе звание и власть пророка. Я только простой смертный, которому открылись места, удаленные от неба не дальше, чем нога от земли. В этом, я не могу ошибиться, промахнуться или обмануться, хотя я и являюсь величайшим грешником, подверженным всем человеческим слабостям.
Бывает, что вдохновение и экстаз захватывает меня по нескольку раз в неделю, и тогда во время ночных бдений я составляю путем долгих расчетов книги пророчеств. Каждая такая книга содержит сотню астрономических катренов-предсказаний, которые я затем собрал воедино и зашифровал. Это непрерывное пророчество до 3797 года.
Наверное, кто-то будет удивлен, увидев книгу, охватывающую столь большой срок, и все события, которые произойдут под Луной. Однако если бы ты прожил нормальный срок, отпущенный человеку природой, ты увидел бы, как под твоим родным небом произойдут те события, которые я предвидел.
Конечно, один только вечный Господь знает силу идущего от него света и все же я буду откровенен: кому Он пожелают открыть свое непостижимое и безмерное величие, путем долгого созерцательного вдохновения, тот получит эту тайную вещь, явленную божественно. Это будет проявлено двумя путями в сознании того, кто пророчествует.
Первый путь - это некое «вливание», озаряющее божественным светом того, кто пытается предсказывать на основе звезд, и (только) это позволяет вдохновить откровения. Второй путь означает сопричастность с божественной вечностью. С помощью этой милости пророк судит о тех вещах, которые открылись ему Божественным духом посредством Творца, опираясь на свои природные способности.
Отсюда видно, что все предсказанное истинно только лишь в том случае, если предсказания имеют эфирное происхождение. Так же, как и обычный свет, это эфирное пламя, вполне реально и имеет то же происхождение. Естественный же свет дает философам такую уверенность, что исходя из принципов первопричины они способны проникнуть в самые потаенные области наивысших доктрин. Однако хватит об этом, поскольку я не хочу более превышать будущую способность (емкость) твоего рассудка.
Полагаю, что науки понесут большой урон в связи с тем, что я открыл, что перед вселенским переворотом мир пострадает от многих потопов (войн), таких больших, что вряд ли останутся области, незатронутые водой. И это будет длиться до тех пор, пока не погибнет все, кроме языков и топографии. До и после этих наводнений, дожди (войны) будут незначительны, но с неба будет падать огонь и горящие камни в таком количестве, что нельзя будет оставаться на одном месте. И произойдет это незадолго до последнего вселенского переворота.
Планета Марс закончит свой цикл, но в конце этого последнего периода он начнется снова. Одни соберутся на несколько лет под знаком Водолея, другие под Раком на еще больший промежуток. Теперь же по воле всемогущего Господа мы находимся под владычеством Луны, и прежде, чем Луна завершит полный круг, придет Солнце, а за ним Сатурн. Ибо в соответствии с небесными знамениями должно вернуться царство Сатурна. В связи с этими расчетами явствует, что мир приближается к анарагорической революции.
Не пройдет и 177 лет, 3 месяцев и 11 дней с того момента, как я пишу эти строки, человечество будет неоднократно переживать чуму, голод, войны и наводнения, а население Земли так уменьшится, что не будет желающих для работы на полях, которые станут свободными на такой же срок, который они находились в рабстве.
Как явствует из наблюдений неба, хоть мы еще находимся в седьмом тысячелетии, которое завершает тысячу, мы приближаемся к восьмому, где расположен небесный небосвод, имеющий свои широтные измерения и где единый Творец завершит революцию и небесные звезды вернутся к своим началам, а высшее движение сделает Землю стабильной и устойчивой, так что в течение веков она не изменит своего хода. Изменить же это может только воля Господа.
Будет так, что через раздвоенность мнений будет утверждено господство здравого смысла, нашедшее опору в магометанских снах. Через огненные послания, идущих через пламенных ангелов Творца, перед нашими чувствами будут явлены и даже станут видимы предсказания будущего и вещей, существенных для будущего,
Все это должно являться тому, кто предсказывает, поскольку только предсказание, идущее от света, непогрешимо. Если же предсказания не исходят от света, а только лишь предстают перед сознанием, то они происходят лишь от поврежденного воображения.
Все это, очевидно, и происходит потому, что предсказания закладываются дыханием Бога, вдохновением, идущим от ангельского духа, эти пророчества как бы озаряют пророка, дарят ему свет в ночных видениях. Когда же астрономические расчеты при свете дня подтвердят это, то для предсказания довольно будет свободного мужества.
Ныне же, сын мой, эти расчеты, вдохновленные божественным озарением, указывают, что меч смерти уже приближается к нам в виде морового поветрия, войны, самой ужасной из всех на протяжении трех поколений, и голода. Этот голод будет возвращаться часто в соответствии со словами: «Я буду карать беззакония железным жезлом».
И пока большая часть моих пророчеств не исполнится, нас не коснется милосердие Господа. Они же исполнятся благодаря ходу обращений Земли. И во время нескольких ужасных гроз Господь скажет: «Я растопчу их в пыль и не возымею к ним жалости».
Тысячи других событий произойдут с нами по причине наводнений, постоянных дождей, как я предсказывал в других своих прозаических пророчествах, в которых я указал места и даты, а также сроки жизни тех, кто будет жить после. Так что исполнение пророчеств позволит людям будущего убедиться в том, что все это сбылось в точности. И хотя мои пророчества написаны зашифрованным языком (туманно), они все же будут поняты. Когда же придет время освобождения от невежества, наступит великое просветление.
На этом я заканчиваю, сын мой. Прими же этот дар твоего отца, Мишеля Нострадамуса. Я надеюсь, что смогу еще объяснить тебе каждый катрен моих пророчеств. Я молю бессмертного, вечного Бога, чтобы Он даровал тебе долгую жизнь, благополучие и счастье!
Из Салона, 1 марта 1555 года.